струйка притихла, – ну чего ты, черт тебя дери? – и возобновилась снова.
Кальдер скрежетнул зубами.
– Может, наведаюсь к Ричи. Посмотрю, как у него там с набором.
«А может, если получится, и уговорю его помочь мне протянуть хотя бы этот месяц».
– Ты же свободен, как птица?
Ответ был известен им обоим. Свободен, как голубь, ощипанный и нанизанный на вертел.
– Все как при твоем отце, право. Всяк волен делать все, что ему заблагорассудится. Верно, Нога?
– Верно, вождь.
– Волен-то волен, но только так, как я ему, собаке, укажу!
Карлы Доу заржали, будто услышали необычайно удачную шутку.
– Передашь Ричи от меня привет.
– Непременно, – Кальдер поворотился к дверям.
– Слышь, Кальдер! – окликнул Доу, стряхивая капельки. – Смотри только, не наделай мне делов.
– Каких делов? Что-то не соображу.
– А таких. А то с одной стороны южане, которых надо бить, да еще всякие там выродки вроде Жужела из Блая. А тут еще это его хренейшество Стук-Перестук, штырь бы ему в дышло… Да еще мои люди друг дружке дорогу переходят… Словом, не жизнь, а сплошная заноза в заднице. Терпеть не могу, когда кто-то тайком, за спиной, плетет что-то свое. Пытается под меня копать, да еще в такое время… Так что смотри, если что, башки тебе к херам не сносить!
Последнее он проорал, выпучив глаза. Ни с того ни с сего в нем полыхнула ярость; жилы на шее вздулись. Все настороженно притихли. А Доу, выпустив пар, опять сделался безмятежным, аки агнец.
– Понял меня?
Кальдер сглотнул, пытаясь не выдать страха.
– Суть уяснил.
– Ну вот и славно. – Доу зашнуровал гульфик и ощерился, как лиса при виде незакрытого курятника. – А то ужас как не хотелось бы трогать твою жену. Она ж такая красотуля. Хотя, понятно, и не такая, как ты.
Молчаливую ярость Кальдер скрыл за очередной усмешкой.
– Оно понятно, куда ей до меня.
Он прошел между скалящимися карлами и вышел под вечереющее небо, неотвязно думая, как бы вернее поквитаться с Черным Доу и вернуть похищенное у отца.
Что за война?
– Красиво, правда? – спросил Агрик с улыбкой во все веснушчатое лицо.
– Ничего, – рассеянно буркнул Зоб.
Он раздумывал, как использовать это место и как бы его мог использовать враг. Старая привычка – еще со времен Бетода, когда они вели кампании и рассуждали о земле. И о том, как превратить ее в оружие.
Ценность холма, на котором стояли Герои, дураку понятна. Он грибом вырастал над плоской долиной – одинокий и странно гладкий, будто рукотворный. От него шпорами ответвлялись два выступа – один на запад, с иглой из камня на конце, получившей название Палец Скарлинга, а другой на юго-восток, с кольцом более мелких камней на макушке, известных как Детки. По мелкому дну долины петляла река. На западе она огибала золото ячменных полей и терялась
