мне хочется. Понимал лишь, чего не имею, но смогу добыть мечом.
– Думаешь о ней иногда? – спросила Чудесница.
– Да не сказать чтоб часто.
– Ври давай.
Зоб разулыбался: вот ведь ведьма, знает его как облупленного.
– Считай, наполовину. Так, иной раз мысль мелькнет. А сам уж и лица-то ее толком не помню. Хотя думается иной раз, как бы жизнь обернулась, если б я вместо этой дорожки выбрал ту.
Сидел бы себе на завалинке с трубочкой, да щурился улыбчиво на солнце, что уходит за воду. Он вздохнул.
– А впрочем, как видишь, выбор сделан. Как там, интересно, твой муженек?
Чудесница протяжно вздохнула.
– Да, наверно, готовится урожай собирать. Дети ему в помощь.
– Жалеешь, что не с ними?
– Иногда.
– Врешь поди. Сколько раз в этом году их навещала? Два, кажется?
Чудесница, сдвинув брови, оглядывала безмолвную долину.
– Бываю, когда могу. Они это знают. Я для них не загадка – видят насквозь.
– И по-прежнему с тобой мирятся?
Она пожала плечами.
– Так ведь выбор сделан.
– Воитель! – С той стороны холма спешил Агрик. – Дрофд вернулся! Да не один.
– Во как! – Зоб поморщился, по нечаянности дав лишнюю нагрузку на колено. – И кого это он притащил?
Вид у подчиненного был такой, будто он сел на репейник.
– По обличию вроде как Хлад.
– Хлад? – рывком обернувшись, рыкнул Йон.
Распаленный Атрок воспользовался случаем и коленом заехал ему по самым орехам.
– А-у-у-у-у, гад ползучий… – выпучив глаза, задыхающимся голосом выдавил Йон.
При иных обстоятельствах все бы расхохотались, однако само упоминание Хлада сводило веселье на нет. Зоб пошел через травянистый пятачок, втайне надеясь, что Агрик ошибся, хотя это вряд ли. Надежды у Зоба имели обыкновение умирать в корчах; что же до Хлада, такую образину ни с кем не спутаешь. Он взбирался на Героев по крутой тропке с северной стороны холма. Зоб наблюдал за ним неотрывно, как пастух за приближением грозовой тучи.
– Вот черт, – буркнула Чудесница.
– Точно, черт, – согласился Зоб.
Хлад оставил Дрофда смотреть за лошадьми у древней стены и остаток пути проделал пешком. Взобравшись, он оглядел Зоба, Чудесницу, прихватил взглядом Весельчака Йона. Здоровая половина лица у Хлада отекла; на левой, изуродованной чудовищным ожогом, выделялся неуязвимый металлический глаз. Более зловещего типа трудно себе и представить.
– Зобатый, – прохрипел он.
– Хлад. Чего тебя сюда принесло?
– Доу послал.
– Это я понял. Вопрос, зачем.
– Передать, чтобы ты держал этот холм и смотрел за Союзом.
– Это он мне уже говорил, – вышло несколько резче, чем Зоб рассчитывал. – Тебя-то зачем посылать?
– Проверить,
