черт.
– Дрофд!
– Да, воитель?
Понятно, что кудрявый юнец в дюжине самый «зеленый»: вон как живо откликнулся.
– Бери оседланного коня и давай обратно, вверх по Йоузской дороге. Не знаю, кто там первый тебе попадется – скорей всего кто-нибудь от Железноголового, или, может, из людей Тенвейза. Дай им знать, что мы у Героев наткнулись на дюжину Ищейки. Может, они здесь просто дозором шарятся, но…
– Да просто дозором. – Чудесница скусила на пальце запекшуюся кожицу ранки и сплюнула. – Союз еще на подходе, стягивается по частям с флангов, смыкается на местности. Было б только с кем.
– Скорее всего. Так что давай на лошадь и все равно передай.
– Прямо сейчас? – растерянно переспросил Дрофд. – По темноте?
– Нет, лучше следующим летом, – хмыкнула Чудесница. – Ну а когда ж еще, дурилка? Давай: одна нога здесь, другой нет. Тут делов-то: скачи да скачи вдоль дороги.
Дрофд подавленно вздохнул.
– Ага, легко сказать.
– На войне, мальчик, все нелегко, – вздохнул и Зоб.
Он бы лучше послал кого-нибудь другого, но они бы потом спорили до утра, почему отправили не новичка. Есть преграды, которые насквозь не пройти; лучше идти вдоль.
– Как скажешь, воитель. Увижу вас теперь не раньше чем дней через несколько. Причем наверняка с раздолбанной задницей.
– Откуда такие познания? – Чудесница похлопала себя по бедрам. – У тебя что, Тенвейз в дружках ходит?
Послышался смех: раскатистый гогот Брека, квохтанье Легкоступа; Йон и тот слегка потеплел, будто его щекотнули где надо.
– Все бы вам «хи-хи» да «ха-ха».
Дрофд состроил на прощание мину и пошел разыскивать лошадь.
– Я слыхала, помогает куриный жир, когда в зад кому вставляет! – шкодливо крикнула вслед Чудесница.
Ей вторило хихиканье Жужела; эхо разнеслось вокруг Героев и кануло в пустой темноте.
Когда возбуждение улеглось, Зоб почувствовал, что выгорел дотла. Он опустился у огня, поморщившись от неотвязной боли в коленях. Там, где сидел Черствый, земля была все еще теплая. Легкоступ пристроился по ту сторону костра и взялся точить нож; ритмичный взвизг металла попадал в такт негромкого мотива, который высоким голосом выводил Легкоступ. Песня о Скарлинге Простоволосом, легендарном герое Севера, который сплотил когда-то, давным-давно, кланы и обратил в бегство войско Союза. Зоб сидел и слушал, покусывая и без того изгрызенную кожу вокруг ногтей, и думал, что хорошо бы от этой привычки избавиться.
Жужело опустил Меч Мечей и, присев на корточки, стал рыться в старой-престарой суме, где держал руны.
– Ну что, пораскинем? – спросил он как обычно.
– Может, не надо? – вяло воспротивился Йон.
– Никак боишься, что скажут знаки?
– Да не этого я боюсь, а того, что ты нагородишь с три короба, а я потом лежи полночи и гадай, что ты там такое напророчил.
