style="font-size:15px;"> – Кто-то еще беспокоил Бахадура? – спрашивает Пари.
– У него есть враги? – мне наконец удается задать вопрос.
– Бхайя никогда не попадает в неприятности, – отвечает мальчик.
– У вас есть его фотография? – спрашивает Пари.
Я бью себя за то, что не подумал об этом первым. Фотографии – самая важная часть любого расследования. Полицейские должны загрузить фотографию пропавшего ребенка в компьютер, а оттуда Интернет отнесет ее в другие полицейские участки так же, как вены относят кровь к рукам и ногам и мозгу.
Булавка, державшая штаны девочки, откалывается. Девочка начинает реветь. Мальчик ухмыляется. У него нет трех или четырех передних зубов.
Пари делает «уфф», как будто она сыта по горло, но говорит девочке:
– Не плачь. Сейчас все исправлю, минуту. Всего минутку. – Она закалывает булавку обратно за две секунды.
– У папы должно быть фото, – говорит мальчик, водя рукой по оборкам своей рубашки-блузы.
Мы на цыпочках заходим в дом Бахадура. Запах тут кислый, как от болезни, и сладкий, как от гниющих фруктов. Брат и сестра Бахадура садятся на пол, подальше от кровати. Я хочу, чтобы они разбудили Пьяницу Лалу, но их взгляды уже устремились на рис, разделенный на две части: одна уже очищена от камней, а другую еще нужно просеять.
– Давай ты, – шепчет мне Пари.
Из-под одеяла виднеется только лицо Пьяницы Лалу. Рот у него приоткрыт, глаза тоже. Как будто он следит за нами во сне.
– Не будь мокрой кошкой, – шепчет Пари.
Легко ей говорить. Она не стоит к нему так близко, как я.
Но делать нечего. Я Бемкеш и Фелуда, и Шерлок, и Карамчанд – все в одном. Я трясу правую руку Пьяницы Лалу, накрытую одеялом. Оно грубое и колючее. Одеяло соскальзывает, и когда я прикасаюсь к его ладони, она слишком горячая, словно у него жар. Он поворачивается и продолжает спать на боку.
Я снова толкаю Пьяницу Лалу, на этот раз сильно.
Пьяница Лалу вскакивает.
– Что такое? – кричит он, таращит испуганные глаза на испитом лице. – Бахадур? Ты вернулся?
– Его одноклассник, – говорю я. – У вас есть его фотография?
– Кто это? – спрашивает женский голос. Это мама Бахадура: у нее в руках пластиковые пакеты, наверное, со вкусной едой, которую, как я слышал, ее милая хайфай-мадам отдает ей каждый день. Она включает свет, и Пьяница Лалу сперва моргает, а затем прикрывает глаза руками, как будто лучи лампочки – это копья, что протыкают его.
– Мы друзья Бахадура, – говорит Пари. – Зашли узнать, нет ли у вас его фото. Хотим поспрашивать на базаре, вдруг его кто-нибудь видел. С фотографией будет проще.
Наверное, Пари удается так быстро придумывать разную ложь, потому что она прочитала много книг, и все истории из них теперь у нее в голове.
– Я уже спрашивала на базаре, – говорит мама Бахадура. – Его там нет.
– А как насчет железнодорожного вокзала? – спрашивает Пари.
– Вокзала?
