я могу это три тысячи рублей в месяц. Вот, кстати, Андреич, держи мелочь. Я теперь буду носить только крупные купюры. Постепенно приближаться к идеалу Вики. Нет, пожалуй, я могу на неё выделить четыре тысячи рублей.
– Приплюсуй постельное бельё, и кусок хозяйственного мыла, – заржал Сева.
– Так, – голос Виталика был мрачен, – ты, Валентиныч, езжай домой отдыхать после трудовой смены, а вас Штирлиц, я попрошу остаться.
Когда Валентиныч со словами: «Ну, всё, целоваться не будем» освободил машину, Виталик откинулся на сидение и устало потёр глаза.
– Дела наши, Севак, хуже некуда. Я так любовно прописал сценарий, так чётко выстроил план действий, а всё трещит по швам.
– Слышал такую пословицу: «хочешь рассмешить Богов, поделись с ними своими планами». Скажи, как в России можно строить какие-то планы, да ещё и надеяться их осуществить пункт за пунктом. Мы, чай, не Голландия какая-нибудь.
– В общем, так, жить будешь у нас. Под нашей охраной. Иначе я за твою безопасность не ручаюсь.
– Зашибись. Приколоться тебе, Виталик, хотелось. Вот и прикололся, точней прокололся. Кто ты вообще такой, мистер Сюсюкин? Пиарщик? Особист? Агент национальной безопасности? Представитель олигархического капитала? Аферист международного масштаба? А? Виталик?
– Я маленький брат большого мира. Удовлетворён?
– Это слишком общо. Хотя какое мне дело? Мне нужны мои деньги. Куплю маленькую квартирку у моря, чтобы встречать рассветы и провожать закаты. И ещё мне нужен мгновенный яд, чтобы раскусил ампулу и привет. Свободен и от страха, и от проблем, и от жизни.
– Так, по порядку. Насчёт денег. Севак, ты знаешь, что такое откаты?
– Догадываюсь. Все приближённые к распределению денежных потоков растаскивают лавандос по карманам. А потом, делают вид, что куча чиновников трясут их как груши на предмет взяток. В результате те, кто действительно что-то делают, сидят без денег и слушают байки про откаты и «завтраки». А нажившаяся на этом так называемая элита ищет новых лохов.
– В принципе всё верно. Ты надеюсь, не считаешь, что я на тебе нажился?
– Виталик, твоя тачка стоит двести тысяч гринов?
– Двести пятьдесят.
– Вот видишь. За какое то паршивое шмотьё ты выложил семь тысяч у.е. Причём выложил не моргнув глазом. А у меня в кармане 720 рублей. Знаешь, есть такой анекдот: стоит мужик перед закрытой кассой, репу чешет и так грустно говорит: «вот, раньше девки не давали, а сейчас бабки не дают».
– Ха, ха, хороший анекдот. А яд-то тебе зачем, чудик?
– Видишь ли, Виталик, ещё один подобный забег и я откину карандаши. От страха. Откуда мне знать, где свои, где чужие? Не своей волей я оказался на стыке многих интересов, а исключительно по мягкости характера. А как говорит Валентиныч, лучше иметь твёрдый шанкр, чем мягкий характер. Так вот, если у меня будет яд, я буду знать, что в любой момент я могу откинуться. Это придаст мне дополнительные силы. Ты не находишь?
– Ты думаешь, так всё серьёзно, Севак?
