обращения с огнём там, в доме, сейчас быть не могло. Слишком упорядочен был быт этой дачи, и слишком хорошо он сам лично всё проверил уходя.
Ещё несколько секунд – и догадка подтвердилась: группа крепких ребят в чёрных куртках спокойно погрузилась в джип, будто, знаете ли, почтальон заходил, телеграмму оставил.
Машина уже развернулась и напряглась перед рывком, как вдруг из передней двери выпрыгнул крепкий гражданин, низкорослый, в чёрной шапочке на глаза, постоял, подумал, понюхал и направился чисто конкретно к сараю, за которым притаились Ужовы. Видимо, у этого товарища тоже разыгралась интуиция: он шёл по снегу, наступая точно в свежие следы Ивана Ивановича. В пяти шагах ровно горела дача. Крепыш, казалось, уже забыл о ней. Его интересовали только следы на снегу.
Васька с отцом переглянулись. До неминуемой встречи оставалось около десяти секунд.
– Пап, это – бандит… – шепнул Васька.
– Конечно, – довольно громко ответил Ужов, – сейчас нам решат проблему ночлега.
Крепыш завернул за сарай, бесстрастно осмотрел сидящих на снегу и сообщил:
– Едем.
Ужовы без разговоров поднялись, подхватили вещи, бодро пошли за крепышом к машине, и со стороны вся сцена выглядела самой мирной на земле.
На просторах джипова салона их ожидал вполне добрососедский приём: четыре пары ничего не выражающих глаз и два дула, направленных на вновь прибывших. Крепыш кивнул, и Ужовы как-то сразу оказались на полу, тихо и без напряжения. Джип наконец рванулся, будто заскучав тут ждать вас всех на пожаре.
Летели молча. Васька от нечего делать разглядывал крутомордые башмаки своего конвоира: толстенные подошвы с металлом на носу, зеркально надраенный кожаный верх. Серьёзная обувь, выразительная. Васька почему-то представил себе, как этот ботиночек легким движением носовой части разбивает телевизор на Муськиной даче. И холодильник. На множество частей. Осколки хрустят, соусы и сосиски глупо катаются по стёклышкам. Жалко сосиски.
Иван Иванович, лёжа рядом, старался представить себе грядущее объяснение с начальством: ведь ясно, что обжигать горшки не боги были направлены. Языкознание языкознанием, но по фене Ужов не ботал, и вообще – какая она сейчас, феня-то?
И как только Иван Иванович принял решение выражаться исключительно вежливо, с применением московской литературной нормы, джип затормозил, ребятки ожили, крепыш опять кивнул. Затемнение.
Следующий кадр: Ужовы сидят в уютных велюровых креслах, забранных полиэтиленовыми чехлами.
В некотором отдалении, у большого огнедышащего камина сидит, потягивая томатный сок, крупный лысый мужик с абсолютно круглым животом, смиренно отдыхающим на коленях владельца.
– Здравствуйте, – приветливо сказал круглобрюхий. – Я сожалею, что моим друзьям пришлось нарушить ваши планы.
– Здравствуйте, – приветливо ответили Ужовы. – Ничего страшного.
– Ничего? В самом деле? – Круглый живот чуть повернулся
