он, – не из числа ваших гостей?
Я тупо уставилась на детектива:
– Они все уехали. Лондонские. Довольно рано. Я своими глазами видела, как их машина выехала с парковки.
Его вопрос навел меня на мысль, и, прежде чем детектив задал следующий, я поспешила сказать:
– Там была прошлой ночью какая-то машина. Только что припомнила. На парковке. Когда я вышла посмотреть, что там стучит, услышала, как отъезжает машина. Я еще подумала: странно, что фары не включили, ведь темно. И на парковке должно автоматически включаться освещение – там стоят датчики, но они не сработали. Освещение не включилось.
Сержант записывал за мной каждое слово, и, когда я наконец заткнулась, он все еще продолжал писать.
– Вы не разглядели модель автомобиля? Регистрационный номер? Цвет?
– Темный. В смысле, цвет. Больше я ничего не разглядела.
Он неторопливо кивнул, что-то еще пометил у себя.
– Вы знаете, кто это? – спросила я (только бы голос не выдал, не дрогнул!).
– Жертва? А вы, Дженевьева? Вы с ней не знакомы?
– Нет, – заторопилась я. – Но я толком и не разглядела лица. Поняла, что там труп, и заорала.
На это детектив-сержант ничего не ответил, но уставился на меня с любопытством, словно знал что-то, о чем я и не догадывалась. Словно я поведала ему что-то интересное.
Он тщательно все записывал уже на третьем листе разлинованной бумаги со штампом, а когда закончил, протянул мне эти листы. Я тупо уставилась на округлые буквы: надо же, у детектива-сержанта девчачий почерк, кто бы мог подумать.
– Мне нужна ваша подпись, – предупредил он.
– Что это?
– Ваши показания. Перечитайте их внимательно, убедитесь, что у вас нет замечаний. Затем подпишите внизу каждой страницы. Вот здесь, видите? И вот здесь.
Я кое-как прочла. Записи были составлены от моего имени, как будто я сама их вела. Странно было видеть свой рассказ, изложенный этим детски округлым почерком, и мне все хотелось поправить то или иное выражение. Ну, что это: «Было темно, и я не могла разглядеть лицо неизвестного мне лица»? – но не осталось сил спорить. Я кое-как поставила росчерк на каждой странице и отдала следователю:
– Теперь я могу вернуться к себе?
– Пока еще нет. Мы скажем, когда закончим, договорились? Чувствуете себя нормально?
– Вроде да.
Я потихоньку снимала с себя верхнее и нижнее одеяло, разворачивалась, как будто слой за слоем убирала перевязку. Тело и впрямь болело, словно я расшиблась, но все же накатило облегчение: кажется, удалось вывернуться.
– Мы еще вернемся и поговорим с вами, – предупредил детектив. – Завтра, скорее всего. Могу я узнать ваш номер телефона?
Я продиктовала ему.
– Боюсь, рассказывать больше нечего, – сказала я. – Стук разбудил меня, я пошла посмотреть и наткнулась на это. Вот и все.
– Ага, – ответил он, протягивая мне визитную карточку: «Детектив-сержант
