свело живот. Два черных «креветочных» глаза, смотрели, словно бы, с осуждением.
– Дело твое, – безучастно ответила лекарка, – если живунца не проглотишь, болезнь вернется.
– Повторяю, я здоров!
– Правильно, сморкотун выгрыз твою болезнь, теперь она у него внутри, а он внутри тебя. Если его не удалить, болезнь снова примется за дело.
Она терпеливо объясняла ему, очевидные, на ее взгляд, вещи. Разговаривала, словно с малым ребенком.
– А этот, живунец, он получается, сморкотуна съест?
– Как будто не знаешь! Деревенские у нас лечатся, слова не скажут, а ты какой-то странный. Глотай червя, он выйдет вместе с болезнью. Тогда можешь отправляться, куда захочешь.
Пришлось подчиниться. Олег зажмурился и постарался, как можно шире раскрыть рот. Вскоре затошнило так, что на стены готов был лезть, пока не выбежал на дворик, и не вывернуло наизнанку. Червь шустро уполз в кусты, скосив на Олега бусинки глаз. Вот ведь пакость!
По всей видимости, теперь он был здоров, но решил, что не уйдет, не подкрепившись. Единственное ореховое дерево, росшее поблизости, оказалось зараженным, а до ближайшего леса, топать было не близко. Вернулся в хижину и уселся на лежанку.
Спустя некоторое время женщины внесли некое подобие носилок. На носилках лежала красивая девушка, из тех, какие нравились Олегу. Личико правильное, как у фотомодели, носик прямой, губки пухлые, глазищи большие, в них плескалась боль. Блондинка была натуральная, не крашеная, о краске для волос здесь понятия не имели.
– Освобождай лежанку, – обратились к нему «санитарки». Он поднялся, но уходить не спешил.
– Есть хочу, – сообщил он.
– Подождешь, – последовал ответ, женщины уложили пациентку на освободившееся место. Девушки в этих землях отличались редкостной красотой, сохраняя ее до преклонного возраста. Эта всерьез зацепила парня, который решил под любым предлогом с ней познакомиться. Даже женщинам помочь был готов, как «медбрат».
– У нее такая же, болезнь, как у тебя, – сказали ему. – Дерево это гнилое надо бы выдрать, да ухват не позволяет. Заразил кто-то орехи, значит, так было нужно.
«Ничего себе, порядки! – мысленно возмутился наш герой, искренне жалея красавицу, – если бы здесь знали письменность, написал бы на этом треклятом дереве все, что о нем думает, или нарисовал череп с костями».
– Не волнуйся, через несколько дней будешь здорова, – попытался он ободрить пациентку, та не ответила.
– Могу, чем помочь? – обратился он к «медсестрам».
– Сейчас Яала придет, выгонит тебя вон. Уберешься, это будет лучшая помощь, – сказав так, женщины ушли. А ведь и впрямь выгонит! Он протянул руку, погладил белокурую головку. Девушка выглядела, как актриса с Голливуда.
– Убери свои грязные лапы! – вдруг громко произнесла она и выругалась. Олег
