неслышно, и старался стоять в стороне от всего, что происходило вокруг него. Последнее Марта ценила в нем больше всего. В это трудное время она как никогда ранее чувствовала необходимость уйти из дома и забыть о своих заботах в обществе семьи Даллманн. С Виктором и Грегором она не могла говорить о том, что было у нее на душе, особенно со своим мужем, который всегда говорил с нею с раздражением, словно считал ее веселое лицо государственным преступлением.
Ах! Как она завидовала Лене Даллманн!
Марта глубоко вздохнула.
В этой гнетущей атмосфере приглашение от коммерции советницы Мюрнер показалось Виктору лучом солнца, и на какое-то время вернуло ему надежду на лучшее.
Роуз Мари! В своем отчаянном настроении Альтен уже был уверен, что там о нем забыли, и теперь даже у Грегора, который беспокоится о душевном состоянии своего друга, не хватило смелости удержать его, тем более что он сам тоже был упомянут в приглашении.
Они отправились туда вдвоем. На Грегоре по-прежнему был его запятнанный, старый, потертый сюртук, он даже не попытался обратить больше внимания, чем обычно на свой внешний вид. Виктор, идя рядом с ним, словно впервые заметил гротескное уродство своего друга, его кривую, сутулую фигуру, чрезмерно длинные руки и заостренную лысую голову с увядшими чертами лица. Также он со стыдом увидел, что сюртук был помят и сейчас Грегор пытался разгладить его прямо здесь на улице.
– Не волнуйся, мой мальчик, – с усмешкой сказал Грегор, заметив неловкость на лице Альтена. – Тому кто не знает, как отделить зерна от плевела, я не могу понравиться, но кто умеет увидеть больше, чем внешняя оболочка, тот не будет смущен следами пыли на ней. Теперь дело за твоей коммерции советницей показать, чего она стоит.
Грегор непринужденно вошел в виллу, роскошь которой совсем не произвела на него впечатления, и, наконец, вежливо поклонился Роуз Мари, которая не могла полностью скрыть на своем холодном лице выражения того отвращения, которое она почувствовала при виде друга Альтена, которого тот так расхваливал до этого. Но Грегора это ничуть не беспокоило, наоборот, насмешливая улыбка еще больше исказила его лицо. Виктор чувствовал себя как на раскаленных углях. Ему было стыдно – ему было стыдно за своего лучшего друга впервые в жизни! – И почему? Потому что он не понравился салонной даме?
«Я мог предвидеть это раньше и спасти себя от этого позора, – подумал Альтен, рассерженный на себя. – Она, должно быть, думает, что мы бродяги».
И в то же время он был зол на Грегора. Ему казалось, что его друг сделал это сознательно, чтобы полностью испортить мнение элегантной дамы об их обоих.
«Я бы не удивился этому», – подумал Виктор, тайно наблюдая за Грегором. Внутри него все больше росли беспокойство и неуверенность. Нервничая, он раскрошил чайный пирог, и Роуз Мари, повернувшись в его сторону, заметила это.
– Что с Вами?
