ему, почему он должен медленно деградировать здесь, рядом с нелюбимой женщиной? … Роуз Мари… возможно…
Он услышал, как ключ повернулся в дверном замке, и Марта вошла в дом.
– Виктор – ах, Виктор, ты уже дома? – произнесла она со смехом и сняла с головы шляпу. – Сегодня был день рождения Лены – и мы были так счастливы – мы пили пунш – много пунша. О, Виктор!..
Виктор с раздражением отвернулся в сторону. Опять он должен выслушивать всю эту чушь о Даллманнах!
Марта начала снимать свой меховой жакет, руки застряли в рукавах, и она по-детски беззаботно рассмеялась.
– Виктор, ты ведешь себя как медведь, – сказала она и села рядом с ним. – Я хочу, чтобы ты время от времени тоже пил пунш – много пунша – и тогда ты, наверное, не был бы таким мрачным!
Виктор облокотился o стол и посмотрел на жену. Чувство горечи перехватило ему горло.
– Марта, что с тобой?
Он почти выкрикнул это. Контраст того, что происходило сейчас, с тем, что он испытал только несколько часов тому назад, поразил его.
Щеки Марты разрумянились, весело смеясь, она откинулась на спинку стула.
– Мы пили пунш – много пунша – пили за здоровье и успехи Лены, – радостно щебетала она. – Это было так прекрасно, Виктор!
Перед его глазами мгновенно предстала картина того, о чем рассказывала его жена. Душная, грязная комната с горячим пуншем на столе, перед столом фрау Даллманн в неопрятном платье с закатанными рукавами и Лена в кружевной накидке, которой так часто восхищалась Марта, и, наконец, – рядом с ними его жена! Он сжал руки в бессильной ярости. Его помыслы звали его вверх, а его жену – всегда только вниз – в болото, которое она называла жизнью! – Сейчас она вызывала у него отвращение!
Марта в своем веселом настроении не заметила реакцию мужа. Она была по-детски шаловлива и старалась развеселить его любым способом.
– Почему ты ничего не говоришь, мрачный человек? – спросила она, наконец-то, заметив его молчание. – Будь добр, Виктор, помоги мне расстегнуть браслет – у меня не получается.
Марта склонилась к нему, и в то же время Виктор почувствовал слабый запах пунша на ее полуоткрытых алых губах. Он с негодованием отпрянул и резко оттолкнул жену.
– Мне стыдно за тебя – да, мне стыдно за себя! – проговорил он сквозь зубы. – Как ты могла прийти домой и предстать перед моими глазами в таком виде!
– Но, Боже мой, что случилось?
– Ты пьяна, – сказал он тихо, как будто боялся, что его могут услышать. – Отойди от меня! Отойди, или я уйду из дома.
Она медленно поднялась с места и встала, оперевшись рукой на стол.
– Это что, такое большое преступление? Мы были совсем одни и очень счастливы.
– У тебя нет чувства самоуничижения, – пренебрежительно сказал Виктор.
Марта
