Вот я и вылепил про Вахитку от обиды.
Понурившись, поплёлся домой. Да что там делать? Картошку, как мать сказала, окучивать нельзя, потому что земля после грозы ещё не просохла. Взять удочку, накопать червей в навозной куче возле коровника и на рыбалку сходить? Там хоть никто не помешает переживать из-за того, что с Зулейкой поссорился…
– Куда это ты собрался? – перехватила меня мать, когда я возился с удочкой, снятой с крыши сарая.
– На рыбалку…
– А навоз уже убрал за коровой? А воды ей на вечер принёс? Нет? Так никакой тебе рыбалки! Сделаешь всё по хозяйству, тогда и пойдёшь. Только не сегодня, а завтра.
Назавтра тоже не до того было. В деревню вдруг на двух грузовиках нагрянули «баскаки». Видно, весть о том, как чужаки расправились с Седиковым, дошла аж до Исянгулово.
Первая машина почти сразу укатила дальше, по дороге на Юлдыбаево, а высадившиеся из кузова другой пошли по дворам, расспрашивать, как дело было. Меня тоже спрашивали, и я рассказал про неизвестную машину, похожую на ГАЗ-69, только пошире, покрашенную в серый цвет с синими и красными полосами, и с надписями «Полиция». Про каких-то людей с закрытыми лицами и в странной форме, про ругающегося по-татарски водителя, про то, как Валерку пинками к машине гнали. А чего мне скрывать-то? Это все видели.
– А куда Седикова увезли?
– Откуда приехали, туда и увезли: по дороге на Исянгулово…
– А машина, которую выслали за сломавшейся, куда уехала?
– Какая машина? Не приезжало больше никакой машины! – удивился я.
Примерно через час вернулся и укативший дальше грузовик, таща на сцепке сломавшуюся «эмку».
– А люди-то, которые машину караулили, пропали.
– Как сквозь землю провалились.
– Ни следочка…
– И продукты частью птицами поклёваны, частью зверьём поедены.
– Значит, этой ночью их уже точно в машине не было, – уже через четверть часа принялись судачить деревенские бабы.
А я прикусил язык: я же помню, кому рассказывал про сломавшуюся машину! И даже объяснил, где её искать. Неужто ЭТИ убили тех, кто машину караулил? Да нет, бабы судачили, что «баскаки» нигде ни кровинки не нашли. Просто испарились шофёр со своим напарником, как в воздухе растаяли.
«Баскаки», наверное, ещё час по деревне бродили, людей расспрашивали. А потом отцепили у сельсовета сломанную машину, погрузились в обе целые и укатили назад, наказав, что сдерут стоимость в троекратном размере, если кто-нибудь что-то с поломанного автомобиля скрутит.
– Фу! Уехали, слава богу, – перекрестилась старостиха.
Она, полу-башкирка, полу-русская, будучи школьной учительницей, называла себя неверующей, но когда случалось что-то серьёзное, и Аллаха поминала, и крестилась.
– Ахметовна, а про мой мотоцикл они ничего не говорили? Когда они его вернут-то? – перехватил старостиху старик Валеев.
– Ой, Хакимзян! Да какой там мотоцикл? У них не только караулившие
