под бинтами на мумии и являл собой второе предупреждение, но и на него не обратили должного внимания: несметные сокровища зажгли в душах людских алчность и вытеснили страх.
13 февраля 1923 года археологи наконец проникли в погребальную камеру гробницы Тутанхамона. Всего в камеру вошли семнадцать человек. Это были первые люди, которые проникли сюда спустя несколько столетий после того, как гробница была запечатана, казалось бы, на века. И когда пришла пора сломать печати, археологи почувствовали себя не в своей тарелке: похоже, никому не хотелось касаться священных печатей. В усыпальнице находилось маленькое помещение, в котором стоял блестающий золотом наос, около каждого угла которого находились позолоченные статуи богинь. Внутри наоса размещался ящик-каноп с набальзамированной мумией Тутанхамона. Здесь же в четырех цилиндрических углублениях, закрытых сверху крышками в виде головы Тутанхамона, находились внутренности царя: печень, легкие, кишки и желудок. Позднее, описывая свои впечатления от всего, что он увидел в гробнице, Картер отмечал, что гнетущее чувство человека, вторгающегося в святая святых, ни на минуту не покидало его.
Лорд Кэрнарвон, который финансировал экспедицию и поспешил на место раскопок с первой полученной телеграммой, через несколько дней после вскрытия камеры вдруг засобирался домой. Быстрые сборы напоминали панику. Казалось, что находиться рядом с гробницей ему больше не по силам. Даже не дождавшись, пока все сокровища будут извлечены, лорд уехал.
Спустя довольно непродолжительное время пришли неутешительные известия: лорд Кэрнарвон болен какой-то неизвестной болезнью, и попытки врачей излечить его ни к чему не приводят.
По свидетельству сына лорда, болезнь протекала следующим образом. Сразу после того, как он вернулся из Долины Царей, его сын приехал в Каир из Индии, чтобы провести некоторое время с отцом. Первое недомогание лорд почувствовал за завтраком. У него поднялась небольшая температура, которая потом становилась все выше и выше, больного бил озноб, появился бред. Никакие попытки врачей не могли вывести больного из этого состояния.
Сиделка, ухаживавшая за лордом и бывшая рядом с ним в момент его смерти, говорит о том, что за считанные минуты до кончины у больного начался бред, в котором он то и дело упоминал Тутанхамона. У жены лорда и сиделки создалось впечатление, что умирающий беседовал с ему одному видимым собеседником. В последние мгновения жизни к умирающему вернулось сознание, и он сказал: «Наконец, свершилось, я услышал зов, и он влечет меня». В кончине лорда была еще одна странность: в то же мгновение, когда он испустил дух, погас свет. Работники городской энергосети впоследствии не могли объяснить, по какой причине вдруг каирская сеть была обесточена.
Сын лорда подмечает в своем дневнике и еще одну странность: путем установления хронологии событий стало ясно, что фокстерьер, который был очень привязан к лорду и находился на расстоянии
