пришло следом за ним из той школы, где Кокорев учился раньше, но был исключен за неуспеваемость и привычку отнимать мелочь у первоклассников.
Его вызывали на педсовет, распекали, и даже один раз «грабителя» даже побил старший брат кого-то из закабаленных им малышей, но в Кокореве, по-видимому, было невозможно искоренить его разбойничью натуру, и он продолжал «добывать зипуна» на переменах, возле столовой и раздевалки.
Тогда измученные преподаватели и убитые горем родители решились на крайний шаг – и перевели Кокорева в школу, где учатся главные герои нашего рассказа – Кирилл и Колян. В родной школе Кокореву старшие ребята дали кличку Копыто – за то, что он всегда, где бы и с кем бы ни стоял, начинал непроизвольно разгребать что-то ногами. Прозвище прижилось, и мальчишку уже никто иначе не называл.
Когда Копыто в первый раз явился на занятия в новую для него школу и попытался установить привычный для него режим долгов и «счетчика» среди учеников младших классов, то справедливый, но суровый Колян дождался делягу после занятий и так убедительно объяснил ему суть хороших манер, что Кокорев тотчас же отправился просить прощения у игравших в чинзу мальчиков из младших классов, правда, под бдительным присмотром «наставника».
Запуганные должники, раскрыв рот, смотрели, как низвергнутый Копыто стоял на коленях в пыли школьной спортплощадки и выкладывал на землю все имеющиеся у него деньги.
Когда рэкетир полностью опустошил свои карманы, неумолимый педагог Колька поднял его с земли и повел на задний двор. Туда же потянулись и все, кто хотел выместить на вымогателе свою детскую обиду.
Там первоклашки, по очереди подходя к импровизированному эшафоту из двух сдвинутых парт, на которых все так же на коленях стоял плачущий Кокорев, отвесили ему по полновесному удару своих маленьких, но уже крепких кулачков.
Кокореву было больно и до жути обидно, однако еще больший ужас на него наводила Колькина фигура, который стоял неподалеку, скрестив на груди руки.
С тех пор лихие набеги Кокорева на беззащитных малышей прекратились. Колян на следующий день как ни в чем не бывало с ним поздоровался и отправился за свою парту, а Копыто забился в самый дальний угол «камчатки» и, как говорится, «не отсвечивал», делая вид, что усердно пишет.
Только на большой перемене Колька внезапно подошел к побледневшему от страха новичку и, глядя ему прямо в глаза, твердо произнес: «Еще один гоп-стоп, и ты инвалид!»
Кокорев икнул, кивнул так, как будто хотел стряхнуть голову, и после того как Колян неторопливо отошел от него, долго пил из фонтанчика воду.
…Теперь он смотрел на учительницу английского, как на неопознанный летающий объект:
– К-какую тайну, Александра Даниловна?
– Ну, Кокорев, это уже не смешно, – Кошкалда вплотную подошла к его парте, – или ты уже забыл, о чем я тебя спрашивала?
– Моя фамилия… Кокорев… – тут он сник и отвернулся к стене, – Александра Даниловна, я больше не буду…
