—вглядись же,
вглядись,
вглядись.
и смыкается тёмное,
камнем на дно мне,
ну вспомни же, вспомни
Requiem aeternam dona eis, Domine.
Добро пожаловать в Сайлент-Хилл
Добро пожаловать в Сайлент-Хилл, здесь живут все те, кто тебя не любил, это страна невыученных уроков, мороков, оброков, невыполненных зароков, перед носом захлопнутых дверей и окон, сочувственных взглядов, незакрытых гештальтов, слов «не в тебе, а во мне» и «прости, очень жаль, но», чёрных списков, разорванных фотографий, ну бывает, малыш, не свезло, не потрафило, паутин сетевого безнадежного сталкинга, сюда – своими ногами, отсюда – на катафалке нам, это бесплодные земли, содрогнись и внемли – это необитаемый остров, безлюдный космос, табличка «the wastelandz: #не_влезай_убьет»
/вот и меня завертело, по земле протащило, но почему-то окончательно не добило, и зачем я только тебя…?/
а за ней глушь и пустошь, зола и лед, выжженный саман, потрескавшаяся глина, ядом дышат трейлеры варщиков амфетамина, только я по пустыне упрямо, тупо, непобедимо шагаю шагаю шагаю вперёд, туда, где, собственно, никто и не ждёт
это даже не крик о помощи, это странная немота, ну что же сделать, если вечно не та, не та, и я колким сухим песком давлюсь, ну какая же все-таки гадость и гнусь эта ваша вечная, слепая и невзаимная, и вроде бы, знаешь, уже и черт бы с ним, но последний давний задам вопрос: я теперь какой-то обезголосевший алконост, обескрылевший алкозависимый экспонат для кунсткамер, в зверинцах пою за донат, скачанный в аппсторе помощник сирин, а ты? раньше был шикарен, богемен, надмирен, высокомерен, брезглив, разборчив, и куда все делось, продалось за мерч? и разменяла жизнь серебро на листья, на фантомы, фантики, конфетти.
где истина?
в том, что мы никогда больше не больше не
ни в прокуренных залах дешевых кафе, ни на улице, ни в равнодушной толпе, ни в прохладе больничных окрашенных стен, ни у ржавых ворот в наш с тобой неверленд,
так что просто будь счастлив и благословен.
Dies Irae
в серых панельных строках многоэтажек кто расставлял умляуты облаков?
щёлканье метронома, и ритм налажен. пробуя струны, он тихо берёт аккорд,
чистая нота цепкими коготками в крошку скребла церковные витражи.
цвет полевой увядает под эхо: «амен».
ветер прошёл – и закончилась чья-то жизнь.
а за конторкой дьявол, небрит, рассеян, о пресс-папье ногтями стучит: «клац-клац».
вслушайся, вслушайся, ежась и цепенея – там, в отдалении, слышится звон стекла.
крикни: «спаси!», умирай, захлебнувшись криком,
выдохнет небо – и гаснут лампад огни.
к краю одежд христовых спеши приникнуть.
лязгают ножницы, перерезая нить.
цикл, замкнувшись, стрелки вернёт к началу.
солнце померкнет, и звёзды подёрнет тлен.
время уйдет в песок смоляным и алым.
пауза
пауза
пауза
вой сирен.
Сценарии послесмертья
Вселенная услужливым гарсоном протягивает книжечку меню:
– сегодня
