Истины нет. Максим Валерьевич Ефимкин

      – Самое время. Через час начнется дождь, это будет нам на руку. Ты не забыл, что должен сделать на рассвете?

      – Нет, – немного оскорбился рыцарь, но Кйорт уже подошел к двери.

      Лорзан выглянул из комнаты первым. Верный Керри уже стоял рядом, недоверчиво разглядывая Кйорта, но не говоря ни слова: господину, поди, виднее, добр или лют его новый знакомый.

      – Керри, как тут? – не совсем определенно спросил граф, но слуга его прекрасно понял.

      – Графиня почивает, ее охраняет Мирко. В коридоре посторонних нет. Окна плотно зашторены, – ответил он.

      – Хорошо. Идем с нами, может понадобиться помощь.

      Рыцарь пошел первым, Кйорт за ним, замыкающим встал Керри. Они быстро прошли полутемными коридорами и оказались у маленькой крепкой двери.

      – Уборная, – прошептал Энрих.

      Керри по привычке протиснулся вперед, отворил дверь и заглянул внутрь (пахло тут действительно скверно, но не так ужасно, как могло быть), одобрительно кивнул и сдвинулся в сторону. В его глазах заблестел живой интерес: уж вряд ли они сюда пришли только для того, чтобы незнакомец, не возжелавший показаться солдатам, справил нужду. Йерро бегло осмотрел стены.

      – Я выйду здесь, – сказал он спокойно, словно пассажир торгового каравана кучеру. – Удачи утром.

      – Месси… Кйорт, – граф неуклюже протянул вперед увесистый мешочек. – Не знаю, насколько вам пригодится, но я не могу не предложить вам помощь.

      – Благодарю, – кивнул ходящий, в правила которого не входил отказ от подобной помощи, и спрятал кошелек под одеждой.

      Он немного отошел назад и резко прыгнул на стену напротив небольшого квадратного окошка, расположенного почти под самой крышей. Что произошло дальше, ни граф, ни его верный страж не смогли бы объяснить ничем, кроме как чудом. Ходящий взбежал по стене почти на сажень и, когда показалось, что он сейчас рухнет вниз, неожиданно сильно оттолкнулся от нее и, вытягиваясь, словно атакующий жертву черный кугуар, взлетел еще выше. Ухватился руками за раму, мягко, стремительно подтянулся и исчез в оконном проеме.