не терзают так, как сейчас терзают нас.
Во—вторых, со временем мы сами опомнимся. И будем такие же вольные граждане, как и все.
Собрание воров».
– Что здесь не так? Истинная правда,– поднял удивлённые глаза бандит.
– Откуда тебе знать, если только по бабам живёшь?
– Да, я, – Мартын смутился и зло скользнул взглядом по Кирпичникову.
– Вот и я говорю, что надо вывести вас, старых воров да бандитов, под корень, а молодые поостынут, да за голову возьмутся. Не захочется им стоять у стенки в ожидании пули.
– Враньё всё, – теперь недоверчивый взгляд скользил по начальнику уголовного розыска.
– Может быть и враньё, но для тебя пришёл последний час. Указание от министра спустилось не шутки шутить, так что отвезут тебя за город, там и закопают, как бездомную собаку. Никто не узнает, где кости твои истлеют.
– Сколько раз грозились, – попытался улыбнуться Мартын, но улыбка вышла кривой и какой—то испуганной и недоверчивой.
– Ты думаешь, власть всегда нянчится с такими, как ты и Сафрон, будет? Вы значит, убивать будете, а вам в тюрьме усиленное питание? Каждый должен отвечать за свои поступки, вот ты не пожалел девочек десяти лет? Не пожалел, похоть свою потешил, вот теперь пришёл час расплаты. Мне жаль, – Аркадий Аркадьевич сел и откинулся на спинку стула, уперев сощуренные глаза в бандита. Старался, чтобы голос не выдал обмана, а звучал устало и безо всякого напряжения, как у актёра, не имеющего желания сорвать представление плохой игрой, – что такой, как ты попался первым. Хотелось бы посолиднее бандита, такого, как твой главарь Сафрон, но пока приходится иметь дело с такими, как ты.
Где—то вдалеке на улицах города раздались несколько выстрелов.
– Может, ты не первый, – задумчиво сказал Кирпичников и кивнул на окно.
Мартын ёрзал на стуле и не знал, куда деть руки.
– На окнах решётки, – предупредил начальник уголовного розыска, – за дверью конвойный, так что не делай лишних движений, вредно для здоровья.
Только теперь Аркадий Аркадьевич под маской ёрничания, напыщенности и фанфаронства таится обычный страх. Это когда против бандита безоружные и беззащитные, то он чувствует себя непобедимым богатырём и героем. Но когда сгущаются тучи над головой, куда бравада и смелость девается?
Мартын сжал губы и рыскал по кабинету глазами, возможно в попытке освобождения.
– Не советую, – металлическим голосом сказал Кирпичников.
– Что? – Вопрос прозвучал, как бы, между прочим.
– Ещё раз повторяю, на окнах решётки, за дверью вооружённый конвой.
– Я…
Кирпичников нажал на звонок и в кабинет вошли три солдата, вооружённые винтовками.
– Готовы? – Спросил Аркадий Аркадьевич, косясь на бандита.
– Так точно, – ответил старший.
Мартын подскочил и в три шага оказался в углу кабинета,
