злорадно впился в лицо жертвы, наслаждаясь гримасами его мучений. Силы разжать мощные пальцы разъяренной твари у Остапа не хватало. Он захрипел, и сознание стало покидать его тело, когда за спиной людоеда, возникла высокая хрупкая женщина.
Уронив мутнеющий взгляд на девушку, Остап, увидел, как ткань, скрывающая нижнюю часть ее лица, опустилась, обнажив его взору, немыслимую красоту. Сердце, выскакивающее из груди, на мгновение замерло, а после мощным ударом всколыхнуло и отрезвило его разум. Никогда еще Остапу не доводилось видеть ничего более прекрасного, родного и близкого. В эту секунду он почувствовал всю преступность своего бессилия. Желание выжить вытеснило усталость и боль. Глаза Остапа вспыхнули неистовой яростью, и заблестели слезами нахлынувшей отваги. Перед ним была Эльза. Тот самый ангел любви, которого он обязался спасти. Но то, что сейчас придало ему сил, вовсе не было чувством неисполненного долга. Одного лишь взгляда на ангельский лик, было достаточным, что бы вызвать в нем чувства ранее не знакомые, но столь сильные, что бороться за них было непреодолимой жаждой.
Вцепившись в душившую его руку, Остап с хрустом вывернул на ней большой палец. Хватка варвара ослабла, выронив жертву под ноги. Кувыркнувшись за спину людоеда, Остап вырвал торчащий из спины великана топор, и рубанул его под колено. Огромная тварь завалилась на бок, и зарычав, стала разворачиваться на месте, волоча за собой искалеченную ногу. Брызгая кровавой слюной, варвар размахивал огромными руками, пытаясь схватить врага. Но увернувшись, Остап, надрывно заревел во все горло, и с размаху вколотил топор людоеду в самое темечко. Глаз великана сверкающий углями ненависти, вдруг помутнел, и словно сменив гнев на усталость, бессмысленно уперся в землю и потух.
Остап, жадно хватая воздух, обессилено завалился на спину и раскинул руки. Подскочивший к нему черный волк, заскулил, и стал торопливо вылизывать запачканное кровью, лицо хозяина.
Эльза, скрыв нижнюю половину лица под лоснящейся голубой тканью, присела рядом с Остапом, отогнав от него волка, назойливо демонстрирующего свою преданность и радость.
Послышался звук рассыпающихся поленьев, из- под которых, кряхтя, выбрался Фома. Поднявшись на ноги, толстяк, неловко перешагивая через дрова, споткнулся, и упав на четвереньки, с гримасой боли на лице упер свой взгляд, на обездвиженное тело варвара, из головы которого торчал топор.
–Жаль не я тебя! Сволочь. – Сплюнув на землю, презрительно процедил сквозь зубы Фома.
Поднявшись, и слегка пошатываясь, он направился к колодцу, где оперевшись на его бревенчатую стенку, сидел Степаныч.
Дрожащей рукой Фома пригладил растрепанные седые волосы бездыханного старика, и поджав губы, скривился в скорбной мине. В руке Степаныча был зажат грязный камень, которым перед смертью он явно, что- то пытался начертить на земле.
Обтерев рукавом слезы, Фома всмотрелся в странный рисунок на земле, тщетно пытаясь понять,
