какие аргументы сумела найти. Впрочем, определенные предположения на этот счет у него имелись.
– Что-то случилось? – наконец осторожно спросила Фиона, прервав затянувшееся молчание и правильно истолковав, почему он отказался от еды. Дочь всегда была наблюдательна. И не всегда делилась своими догадками и секретами об особенностях отцовского характера с матерью. Меньше знает – меньше переживает.
– Случилось, – угрюмо подтвердил Поляков. – Робинзон посылает меня за лекарствами в метро. Сын у него заболел. Прямо как по заказу…
Майя ахнула, горестно всплеснула руками:
– Да что же это такое творится в этом богом проклятом месте, да за что нам такие напасти. Да…
– Тише, Май, – негромко обронил Поляков, урезонивая жену. – Парнишку жаль, не скрою, но он обречен, мы все это прекрасно знаем. Сейчас блажь Робинзона нам лишь на руку.
– Да что ж ты такое говоришь! – осуждающе покачала головой Майя.
– Тише, сказал! – голос Грешника сурово отвердел. – Ты что в столовой устроила?! Ты каким местом думала, когда туда поперлась? Фи, ты вообще ей о своем плане сообщала перед уходом на дежурство?
– Сообщала, – сухо кивнула Фиона. – Пап, давай ближе к делу.
Майя сразу притихла, по бледным губам скользнула слабая виноватая улыбка.
– Серёжа, да ведь со всяким может случиться, – уже спокойнее заговорила женщина. – Я же в конспираторы не записывалась, а тут все так неожиданно вышло. Пришел Витя, потащил на дежурство. Да растерялась я, не смогла придумать отговорку… А как ты… Вите объяснил?
– Да ладно, проехали, – усмехнулся Поляков, не собираясь рассказывать жене о том, что сделал с Боровом. Незачем ее нервировать перед выходом, волнений ей и без того хватит. – О Борове забудь, с ним хлопот не будет. У нас есть проблемы поважнее. Так, слушаем меня внимательно и делаем так, как я скажу, если хотим отсюда выбраться без осложнений. Рюкзак я возьму только свой, чтобы видно было – вы только провожающие.
– Что же ты такое говоришь, – снова против воли вырвалось у Майи, – как мы будем без своих вещей, здесь ведь все необходимое…
– Мам, он еще не закончил, – Фиона бросила на мать укоризненный взгляд.
Поляков с нарочитой неторопливостью вытянул из бокового кармана куртки мятую пачку, вытряс папиросу, подобрал со стола зажигалку, прикурил. Майя неловко усмехнулась, правильно истолковав его реакцию – не первый год вместе жили. И тяжело вздохнула, смиряясь с неизбежностью:
– Ладно, Серёж, я уже поняла, не обращай на мою болтовню внимания. У нас ведь каждая минута на счету, я правильно понимаю?
– Правильно, – кивнул Грешник. – Раз все успокоились, продолжу. Проинструктирую здесь, чтобы потом недоразумений не вышло. Повторяю, к выходу пойдете со мной налегке, как провожающие, понятно? Так меньше подозрений, если кого встретим. И меньше вопросов.
