на нижней, ваше превосходительство.
– Да? Ну что ж, пойдем проверим.
Нет ничего приятного в том, чтобы идти в гору даже ранним утром, когда солнце только-только высунулось из моря и совсем не печет. Фаддей Евлампиевич вспотел в мундире. Украдкой вытер платочком лоб. А полковнику ничего – лезет и лезет вверх, будто у него не ноги, а пружины… Отнюдь не с сочувствием ротмистр подумал, что великой княжне было куда труднее взбираться по полуденному солнцепеку, даром что сосны дают тень. Она ведь даже зонтика от солнца не имела – проверили, фрейлину она не впустую посылала…
Нижнюю дорогу пересекли, не останавливаясь. Далее лес вытянулся в ниточку вдоль горы, вскипели справа яблоневые и грушевые сады с торчащими за ними крышами поселка, вновь показалась морская синь… Н-да… Кому красота и благолепие, а кому одни неприятности… «Господи, пронеси!» – взмолился Недогреев.
Не пронес. На почтовой станции говорливый старичок-смотритель припомнил, что да, была здесь давеча одна молодая барышня. Приметы? Виноват, ваше превосходительство, не обратил сугубого внимания. Вот разве что одна странность: одета хорошо и в модной шляпке, а на коже загар. Да еще на носу синие очки – от солнца, значит. Ждала без малого час и вроде как нервничала, а потом села в дилижанс и укатила…
– В сторону Севастополя? – спросил Гоцеридзе, метнув веселый взгляд на Недогреева.
– Зачем Севастополь? В сторону Ялты. Кондуктор ей с багажом помог, а она заплатила ему за проезд аж до Феодосии, я хорошо слышал…
– А багаж?! – закричал Недогреев, еще надеясь, что барышня, может, не та, а какая-то другая. – Багаж у нее какой был? Вспоминай, дед!
– Чего вспоминать, ваше благородие, когда хорошо помню? Один только ковровый баул и был, больше ничего. Да еще вышитый ридикюль, который она из баула вынула, когда в дилижанс садилась…
Чем ласковее смотрел на ротмистра полковник Гоцеридзе, тем сильнее хотелось Фаддею Евлампиевичу мучительно застонать и побиться обо что-нибудь лбом. Но вместо этого он сделался страшен, как кот, прижатый собаками к забору, и не своим голосом взревел:
– Врешь!!!
– Стар я врать, ваше благородие, – укоризненно ответствовал смотритель и шмыгнул носом от обиды. – Правду говорю.
И растаяла последняя надежда. Хуже того: ротмистр припомнил, как давеча, спеша к астрономам, едва-едва разминулся со встречным дилижансом. С тем самым! По времени – совпадает. Выходит, он, ротмистр Недогреев, как последний олух, был в двух шагах от великой княжны и пронесся мимо!
– Ну-с, теперь, надеюсь, все ясно? – по-прежнему ласково глядя на злосчастного Недогреева, произнес полковник. Акцент не «включил», но с того не легче.
– Так точно-с, – понуро ответил Фаддей Евлампиевич. А мысль работала: где теперь перехватить беглянку? Связаться с Феодосией? Нет, можно сделать проще. В Алуште большая почтовая станция с гостиницей для пассажиров, там они ночевали и оттуда еще не выехали, туда
