голову, снизу, ближе к шее, и с немалым усилием приподнял труп. А другой рукой запихнул подголовник ему под лопатки.
Теперь все готово для следующего этапа – изъятия органокомплекса, от языка до прямой кишки. Сперва – длинный разрез, тянущийся от горла до паха. Аккуратно рассекаем брюшину, чтобы не повредить кишечник. Затем длинными продольными движениями отделяем плоть от грудины с обеих сторон. Она отходит, словно расстегнутая рубаха. Все тем же пузатым реберным ножом прорезаю хрящ ключицы и, навалившись на нож всем своим весом, одним движением вспарываю ребра. И с другой стороны. Оттягиваю грудину, разрезая соединительную ткань, которая удерживает кость снизу, и кладу ее в изголовье стола. Таким обнаженным гражданин Дудин не был еще никогда.
Взяв окровавленной перчаткой чистое полотенце, которое скоро окажется внутри мертвеца, вытираю пот с лица, переводя дух. «Что бы сказали мои бывшие коллеги, увидев меня за работой в новой должности?» – подумал я тогда. А ведь это просто работа, вовсе не адский спектакль. Если следовать современной моде, меня вполне можно было бы назвать «менеджером секционного зала».
Бросив взгляд в проем приоткрытой двери, увидел Вовку Старостина, с любопытством смотрящего на мое первое за долгие годы вскрытие, одним махом преобразившего пиарщика в санитара.
– И как процесс? – поинтересовался он, подходя к столу и осматривая труп.
– Справляюсь вроде, – ответил я. И хотел еще что-то добавить, но к нам присоединился доктор Савельев.
– А я думал, что стол уже накрыт, – разочарованно протянул он скептически оглядывая нового санитара.
– Чуточку терпения, – улыбнулся ему Вова. – Надо бы побыстрее, – бросил он мне и вышел из зала.
Буркнув в ответ «да заканчиваю уже», продолжил, обдумывая каждое движение, ведь впереди было самое сложное – извлечь органокомплекс, не повредив его. И не повредив себя. Шаг первый – осторожно вырезать гортань, орудуя длинным тонким ножом. Как следует повозившись, я наконец-то справился с этой задачей, достав из горла Дудина кадык с бледным языком на конце. В этот момент в секционную заглянул Бумажкин, выглядевший очень встревоженным.
– Ты как, а? – спросил он, вглядываясь в меня.
– Да, а что?
– Вовка застранец, – беззлобно выругался Бумажкин. – Шутник, блин! Прибежал, говорит – «Темыч вскрыть не может, ничего у него не получается, да еще всю секцию заблевал…» И так убедительно он это выдал…
– Хорошая шутка, – без тени улыбки кивнул я.
Мне и впрямь было не до смеха. «Так, еще немного осталось», – успокаивал я себя, понимая, что вскрытие затянулось. Запустив руку в труп, я оттянул на себя нутро Дудина. Длинными сильными движениями ножа принялся резать брюшину и все то, чем его органы крепились к позвоночнику несчастного. Закончив, взялся покрепче за гортань и потянул к ногам мертвеца,
