вынимая мобильник. И принялся набирать номер.
Почти не поворачиваясь в мою сторону, Бумажкин сказал: «Вези Спиридонову».
Эти два слова, такие обыденные и невзрачные, много значили для меня. Они прозвучали словно оглушительный залп, дав старт новой эпохи гражданина Антонова. Первый день после семнадцатилетнего перерыва был самым важным. Именно он покажет, насколько я готов стать частью ритуальной машины. А потому очень сильно не хотелось облажаться.
Мысленно сжавшись в пружинистый комок, я излишне поспешно рванул в холодильник. Пробежав глазами по фамилиям, написанным черным фломастером на пластиковых табличках дверей, быстро нашел Спиридонову. Она занимала нижнюю полку. Открыв секцию, схватил подъемник… и понял, что не знаю, как его опустить. Как поднять – понятно – нажимая на педаль гидравлического механизма. Подъемники, которые я помнил, опускались поворотом небольшого вентиля. Но этот имел другую конструкцию, и никакого вентиля на нем решительно не было.
– Вот черт! – ругнулся я, с досадой поняв, что споткнулся на первых же метрах ритуальной дистанции. На изучение устройства времени не было, ведь напряженное похоронное утро уже началось и в дверь звонила родня следующего покойника. Надо было идти к Вовкам, с такой-то ерундой.
Как только я появился перед Бумажкиным, он удивленно взглянул на меня, спросив:
– Где Спиридонова потерял?
– У меня тут маленькая заминка. Как подъемник опустить?
– А, вот оно что, – улыбнулся коллега. – Педаль до упора вверх подними.
– Понял, спасибо, – бросил я, убегая обратно. И подумал, успокаивая себя: «Ладно, ерунда это, откуда я мог знать. – А зайдя в холодильник, увидел, что не закрыл дверь секции. – А вот и вторая лажа. Слава богу, никто не видит».
Совместив полозья подъемника с нижней полкой, я выкатил железный поддон, на котором лежал труп мужчины, одетый в несвежий заношенный серый костюм. На лице у него была формалиновая маска. То есть тряпка, смоченная специальным раствором, закрытая полиэтиленовым пакетом. Эта посмертная косметическая процедура помогает лучше сохранить лицо, не дав коже высохнуть. Мысленно подгоняя себя, я покатил подъемник в зону выдач, где нас со Спиридоновым ждал Бумажкин.
– Ага, сдюжил, – по-доброму ухмыльнулся он. – А маску чего не снял?
– Маску? – переспросил я, поскорее снимая пакет с тряпкой. – Все, снял уже.
– Ее в холодильнике снимать надо, – заметил Вова.
– А какая разница? – спросил я, берясь за старомодный бритвенный станок, чтобы побрить клиента.
– Разница есть. Понимаешь, Темыч, дорогой ты мой человек… есть в нашей работе алгоритм оптимальных действий. Он отработан годами и позволяет делать все быстро и без ошибок. И работа эта теперь и твоя тоже, так ведь? А потому, чтоб все было ровно и четко, не надо пытаться въехать – зачем то, зачем это… Надо просто действовать по алгоритму. И со временем ты сам поймешь, зачем маска должна оставаться в холодильнике. Видишь, как все просто.
Кивнув
