как я в Осташово лодочником работал. Так вот, вернулся я в Плосково с родной дочуркой, когда узнал, что матушка померла, и дом может просто пропасть. Дом, правда, все равно пропал, но это было позже…
Так вот, занялся я здесь тем, чего больше всего любил и умел, то есть профессиональной рыбалкой. Другими словами, тудыть меня растудыть, ловил и продавал рыбку, которой в Скорогадайке и местных ручьях с озерами водилось немеряно. Однажды друга погостить пригласил – Ношпу, то есть, Петра Васильевича Нешпаева. Тот как раз из органов уволился и, вроде бы, не у дел остался.
Ношпе в Плосково, само собой, понравилось, и решили мы с ним всерьез рыболовным бизнесом заняться. А будучи человеком, тудыть его растудыть, далеко не бедным, вскоре купил Ношпа здесь комнату в домишке у одной старушки древней, которая помирать собиралась. Та старушка и в самом деле вскоре отошла в мир иной, а Перт Васильевич похоронил ее честь по чести. После чего перебрался сюда на постоянное жительство, а квартиру в Москве сдавать стал каким-то там приезжим. …
– Извини, Евдокимыч, – перебил рассказчика Лёва. – Ты, когда до вспышки-то дойдешь?
– Скоро, журналюга, скоро. Давай, лучше выпьем.
– Наливаю…
– Короче! – Евдокимыч отставил опустошенный стакан. – Как только наш с Ношпой, то есть, с Петром Васильевичем рыбный бизнес в гору пошел, объявились в округе оголтелые браконьеры. Не сетевики, нет. Эти здесь всегда были, и всегда нормальный рыбак, ловивший на удочку или спиннинг, их облавливал, так что если сети вовремя снимать, вреда от них для природы никакого.
Появились электроудочники, тудыть их и еще много раз растудыть! Ну а там, где электрик со своей снастью изуверской прошел, особенно по неглубоким местам, вся живность подводная – кверху брюхом.
И ладно бы электрики меру знали, так ведь нет, взялись за это дело основательно, бригады стали образовывать: с катерами, машинами, с охраной, – чуть ли не с промышленным размахом развернулись. Никакой рыбнадзор, никакая полиция на них управу найти не могла. Территория дельты огромна – реки, протоки, старицы, озера, болота. И все это – в зарослях, порой непроходимых, как там браконьеров поймаешь! Пришлось местным жителям самим с электриками бороться – до перестрелок стало доходить…
Да ты не вздыхай, журналюга! Все, присказка закончилась, сейчас я вам сказочку, или, как говорят ученые, «гипотезу» о перламутровой вспышке расскажу.
– Налить? А то нам скоро на ужин…
– Ага… Вы сами-то, чего половините, думаете остаться полутрезвыми, а меня споить, чтобы язык развязался? Не бойся, журналюга, расскажу не больше, но и не меньше, чем того требуется. Мне ведь беленькая не столько алкоголь, сколько лекарство. И думается мне, что той ночью исключительно она нам жизни сохранила…
Мы с Ношпой, с Петром Васильевичем, то есть, решили тогда электрикам пакость подстроить. Там ведь сразу несколько бригад, чтобы между собой не конкурировать, решили объединиться и общими усилиями пробить током Лебяжье
