политике, благодаря принципам мирного существования с другими странами, царствование. Таким образом, после бурных революционными событиями последних лет правления Александра II, Россия вступила в эпоху успокоения, не прерывавшуюся до смерти царя, которого в народе окрестили именем: Царя-Миротворца.
В придворной жизни прекратились былые интриги, исчез фаворитизм, так как Александр III был более постоянен в своих симпатиях и редко менял министров в правительстве, что вносило стабильность в государственный курс державы. Он являлся искренним пацифистом во внешней политике. За время его царствования отношения России к Германии хотя и утратили тот сердечный характер, которым они отличались при Александре II, но тем не менее сохранили полную доброжелательность.
Однако пацифизм императора Александра III исходил не от слабости Российской империи, и это он доказал с первых шагов царствования. Так, например, великий князь Александр Михайлович в своих воспоминаниях писал:
«Не прошло и года по восшествии на престол молодого императора, как произошел серьезный инцидент на русско-афганской границе. Под влиянием Англии, которая со страхом взирала на рост русского влияния в Туркестане, афганцы заняли русскую территорию по соседству с крепостью Кушкою. Командир военного округа телеграфировал Государю, испрашивая инструкций. “Выгнать и проучить как следует”, – был лаконичный ответ из Гатчины. Афганцы постыдно бежали, и их преследовали несколько десятков верст наши казаки, которые хотели взять в плен английских инструкторов, бывших при афганском отряде. Но они успели скрыться.
Британский Ее Королевского Величества посол получил предписание выразить в С.-Петербурге резкий протест и потребовать извинений.
– Мы этого не сделаем, – сказал император Александр III и наградил генерала Комарова, начальника пограничного отряда, орденом Св. Георгия 3-й степени. – Я не допущу ничьего посягательства на нашу территорию, – заявил Государь. Гирс (министр иностранных дел. – В.Х.) задрожал.
– Ваше Величество, это может вызвать вооруженное столкновение с Англией.
– Хотя бы и так, – ответил император.
Новая угрожающая нота пришла из Англии. В ответ на нее царь отдал приказ о мобилизации Балтийского флота. Это распоряжение было актом высшей храбрости, ибо британский военный флот превышал наши морские вооруженные силы по крайней мере в пять раз.
Прошло две недели. Лондон примолк, а затем предложил образовать комиссию для рассмотрения русско-афганского инцидента.
Европа начала смотреть другими глазами в сторону Гатчины. Молодой русский Монарх оказался лицом, с которым приходилось серьезно считаться в Европе…
– Во всем свете у нас только два верных союзника, – любил он говорить своим министрам, – наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас»41.
Александр
