что ослышалась.
– Отец, – терпеливо повторила я.
– Чей отец?
– Мам, ну как это чей? Мой, естественно!
– Боже! – произнесла мама и, по-моему, лишилась сознания.
– Мам! Все в порядке?
– Что, он так и сказал? Отец? Так и представился?
– Да, да!
– Вот жизнь… Ну и как этот козел поживает?
– Мам, козлу нужны драгоценности, что оставил нам дед.
– Ни фига себе! Какой на хрен камень? Камень уже положили, теперь надо асфальтировать!
– Чего? – несказанно удивилась я.
– Я не тебе, мы тут дорогу прокладываем. Вот что, пошли ты его к черту. Столько лет они ему были не нужны, а теперь нате положите! – Я объяснила причины возникновения у отца желания завладеть несметным богатством немедленно. – Так, он снова за старое! Когда я выходила за него замуж, он перестал играть, я думала, что отучила его от этой гадости! Может, он еще и пьет?
– Мама, я не знаю, пьет ли он, но я знаю, что через пару минут у меня закончатся деньги на телефоне. Давай ближе к делу. Отдаем ли мы ему ценности, и если да, то где это добро припрятано.
– Послушай, Кать, после смерти деда мы нашли только часть. Серьги и перстень. Они сейчас хранятся в ячейке на вокзале. Запомни, ячейка номер сто восемьдесят девять, код шесть-шесть-шесть-ноль-ноль-ноль-шесть-шесть-шесть.
– Какой дурацкий код, – не удержалась я от высказывания.
– Спасибо, я сама придумала. Отдай ему то, что там есть, думаю, любой долг это покроет. Пока.
– Пока.
Появившись в кухне, я увидела весьма занимательную картину: папаша робко мыл чашки в раковине мыльной губкой. Обернувшись через плечо, спросил:
– Ну как там Ирочка?
– Велела послать тебя к черту, – громко выдала я и, пронаблюдав эффект – Михаил Геннадьевич опустил нос, предвкушая поражение, добавила: – Но после того, как отдам тебе цацки.
Отец обрадовался, на небритых щеках появился легкий румянец.
– Спасибо, дочка.
Он начал от нечего делать потирать озябшие худенькие ручонки, я, глядя на сей процесс, вспомнила мамины слова и выдала невпопад:
– Ты случайно не алкоголик?
Он вздрогнул.
– Нет, что ты. – Посмотрел на свои ладони. – Просто холодно здесь, вот они и дрожат.
Да, чего это я? На улице прохладно, а окно в комнате так и осталось открытым нараспашку. У меня у самой на ногах появилась гусиная кожа. Надо его закрыть.
– Ладно, жди меня здесь. Я сейчас соберусь, и мы поедем забирать драгоценности.
– Ага.
Сейчас растянулось на два часа. Это все женщины так долго собираются, или я одна такая? Почему-то колготки все время рвутся в момент их натягивания, с запасными происходит то же самое, а других запасных, начиная спешить, в панике уже не можешь отыскать. Любимую юбку приходится менять на джинсы или брюки, но
