которые граждане достают из ячеек, и следуют за ними до первого темного переулка.
Отец посерьезнел, подумал и ответил:
– Я тогда на такси обратно поеду.
– Правильно, – обрадовалась я его решению. Все-таки пусть лучше драгоценности принесут хоть такую малую пользу, как спасение жизни Михаила Геннадьевича, чем их захапает какой-нибудь ловкий прохиндей грабитель, который впоследствии решит, что это подделка, и сбагрит их за сто рублей, а то и вовсе преподнесет своей второсортной даме – «мамзельке» – на день Святого Валентина.
От входной двери к камерам, расположенным в полуподвальном помещении, вела старенькая лестница. Внутри было почему-то еще прохладнее, чем на улице, но, возможно, как раз оттого, что мы попали в подвал. Две смежные стены были заполнены стальными ящиками, кажущими миру только свой фасад с кодовой панелью и номером, написанным от руки простой шариковой ручкой на клейкой полоске белой бумаги, защищенной на всякий случай сверху слоем прозрачного скотча.
Я стала озираться по сторонам, выискивая нужный номер или хотя бы близкий к нему, чтобы знать, от чего плясать.
– Что мы ищем? – спросил отец.
– Ячейку под номером сто восемьдесят девять.
Тут сбоку открылась дверь подсобного помещения, оттуда выплыл очень рослый худой парень лет двадцати и угодливо поинтересовался:
– Чем-нибудь могу помочь? Вам положить или забрать?
– Нам забрать, – дружелюбно отозвалась я, парень понял, что не нужен, и удалился восвояси.
Камер было слишком много, а номер был написан слишком мелко, чтобы вот так сразу, с первого взгляда отыскать то, что нужно. Где же она, сто восемьдесят девятая ячейка?
– Нашел! Вот она, – ткнул Геннадьевич вверх. – Эх, зря парня отпустили! Он бы нам достал.
Да уж. Я оглядела рядом стоящего мужчину, своего отца. Он был ниже меня, притом что я отнюдь не баскетболистка: сто шестьдесят семь сантиметров. Хотя у меня каблуки… Короче, выходило так, что доставать придется мне.
Я подошла поближе, простерла вверх руку и набрала код, едва видя сами цифры. Дверца щелкнула и распахнулась. Мы с отцом нервно осмотрелись: никого поблизости не было.
– Давай, доча! Быстрее! – подгонял он меня. – А то придут эти твои воры!
Можно подумать, «эти мои воры» только нас и ждали! Но что удивляться, я же сама его запугала по дороге.
Встав на мыски, я просунула ладонь в нутро ячейки. Пальцы нащупали ткань плотного мешочка, в котором лежало что-то округлое. Я потянула это на себя, в последний момент мешочек вырвался из руки и упал на пол. Веревочки были завязаны неплотно, потому от удара об пол из него выкатился золотой перстень с огромного размера зеленым камнем. Надо же, как мне и рисовалось: изумруд! От этого дивного совпадения челюсть у меня непроизвольно отвалилась.
В этот миг подсобная дверь вновь отворилась, папаша, не теряя ни секунды, наклонился и схватил вырвавшийся
