пригнувшись, нырнул под кроны.
Ручей был неглубоким, всего по колено. Однако пустой струг, без команды, прошел бы здесь без особого труда. Зеленый тоннель тянулся шагов пятнадцать, после чего расступился. Место ив по берегам заняли высокие березы, ручей же заметно расширился и углубился, вода поднялась до середины бедер. Просвет впереди подсказывал, что очень скоро он рискует раствориться и вовсе в бездонной топи. К счастью, справа на берегу обнаружилась широкая утоптанная площадка, куда и повернул ведун, выбираясь на сушу. Следом стали подтягиваться корабельщики.
– Кострища нет, – сразу заметил опытный Ерш. – Стало быть, тут не жили и не ели. В засаде токмо таились. А огонь в засаде лишь помеха.
– Тропинку нужно искать…
– Здесь! – перебил его Тумдум, указывая на брошенные в торфяную низину слеги.
– Я первым пойду, – предупредил Середин.
Никто и не подумал возражать.
За низиной стала явственно различима узкая тропа, петляющая от пригорка к пригорку. Влажные места были заботливо укрыты слегами, а местами и переброшенными в особенно глубоких местах бревнышками. Видно было, что обосновались душегубы основательно, на совесть. Много лет намеревались на торном пути промышлять. Да токмо не повезло…
Корабельщики, держа наготове топоры и ножи, тонкой цепочкой втянулись в лес.
Тем временем оставшиеся на берегу молодые гребцы медленно шли к ушкую, лениво пиная выброшенный рекой мусор.
– Разорви меня барсук, сами-то сейчас погуляют, повеселятся, – обиженно высказался Тарань, поворошил волосы. – Брюхо набьют, вина напьются. Добра всякого наберут… А нам в лодке сидеть!
– Глянь, чего это там? – остановившись, указал на отмель Кузя, над губой которого, в отличие от товарищей, уже начали проступать юношеские усики.
– Зверя дохлого прибило… – предположил Мох.
– Без головы? Ну-ка, глянь поближе…
Тарань, приволакивая ноги, свернул с песка в реку, пнул пару раз набегающие волны и вдруг взбодрился:
– Бурдюк! Небось со струга утопшего смыло! – Разбрызгивая воду, он быстро дошел до мохнатой емкости, поймал за горлышко и поднял перед собой: – Козий! Не иначе, с вином.
Паренек выдернул пробку, понюхал, хлебнул:
– Ага! Оно и есть! Вишней пахнет… – Тарань прихлебнул еще.
– Э-э, ты чего делаешь?! – возмутился Кузя. – Остальным оставь!
– А чего им оставлять? У них там, вестимо, своего в избытке найдется. И нам его дядьки, знамо, не понесут… – Паренек снова припал к горлышку бурдюка.
– Нам-то тоже дай! – повернул к нему Мох.
Тарань, сделав несколько глотков, передал бурдюк товарищу. Тот, отпив, протянул емкость Кузе. Старший из оставшихся корабельщиков отказываться не стал, тоже выпил.
Так, делая по очереди по два-три глотка, ребята и шагали вразвалочку к далекому ушкую. Бурдюк, сшитый из цельной шкуры крупной козы,
