дорогого плеткой. – Тебе ведь уже нравится, правда?
«Господи! Это что же за извращение такое?! – думал Дуся, покрываясь хладным потом. – Что-то такое я уже где-то читал. Некоторым это даже нравится… Может, надо прислушаться к себе, и мне тоже придется по вкусу? Для начала надо попробовать привыкнуть к боли».
Однако прислушиваться не получалось: с каждым ударом плетки все меньше хотелось к боли привыкать и все больше вызывала раздражение сама Офелия. Может, эта страстная садистка и запорола бы объект своих вожделений насмерть, но чувствовалось, что силы у нее уже на исходе: все ниже взлетала рука, и плетка уже визжала не так весело – Офелия выдохлась.
– Ты еще жив? – пнула она ногой связанного возлюбленного и зашипела в самое ухо: – Поваляйся пока, а потом я приду и перережу тебе твою толстую глотку!
И она вышла. Слышно было, как ее шаги торопливо удалялись от старенькой избушки.
Дуся обиделся до невозможности. Идиотство! Значит, это была не страсть?! Он как дурак кряхтел, терпел, старался мычать негромко, а несколько эротично… так это была не любовь?! Не любовь, не любовь… Она просто связала его и отшлепала по заднице, как сорванца за двойку?! А еще… А еще она обещала вернуться и добраться до его глотки. Кажется, она мечтала ее перерезать! Черт! Так это совсем не сон! А если и сон, то есть вариант наутро не проснуться. Фигушки! Она еще не знает Дусика!
Дуся Филин заелозил на кровати, а потом изо всех сил напряг живот. Нет, иногда большой объем этой части туловища оказывает неоценимую помощь – старые простыни не выдержали натиска массы и затрещали. Дусик повертелся еще немного и снова напрягся. После нескольких минут таких упражнений старые тряпки сдались – теперь у него были связаны только руки и залеплен рот. Зато при надобности он мог уже бежать. Опять же, с такими узлами за спиной далеко не убежишь – споткнешься на первой же кочке и фиг поднимешься, будешь на животе качаться как на качелях. Да если еще кто увидит – засмеет. Значит, надо освободить руки. А как это сделать, если ручки коротенькие, а тело большое? В мозгу у Дуси всплывали только совсем неподходящие варианты: то ему припоминалось, как такой же страдалец зажигал огонь и пережигал веревку, то вообще пленник с ловкостью гимнаста перелезал в кольцо из собственных рук, а когда они впереди, их освободить нетрудно, то какому-то счастливчику удалось совершенно случайно найти острый как бритва нож, и он терся о него веревкой, как свинья о забор. Ни один из этих способов Дусе не подходил. Он не мог пережечь веревку, так как боялся сгореть со связанными руками. Никому не пришло в голову положить на видное место острый кинжал, чтобы перерезать путы, а уж о том, чтобы пролезть в кольцо из собственных рук, не стоило и думать – некоторые части определенно застрянут. В конце концов, так ничего и не придумав, Дуся выскочил в дверь хибары со связанными руками, благо ночная шалунья оставила ее незапертой, так надеялась на крепость узлов, и огляделся. Это был заброшенный сарай, и находился он на территории соседнего коттеджа. У соседа хоть и было совершенно
