полотно дороги. Глаза слепили встречные машины. Некоторые начали как-то странно подмигивать.
– Ну точно, засада близко, – кивнул Кирилл.
– Вижу, – нахмурился водитель и ощутимо сбавил скорость.
Мы поехали медленно-медленно.
– Откуда вы знаете? – спросила я.
– Видишь, встречные мигают? Значит, впереди стоят гаишники и ловят нарушителей.
И действительно, через пару минут в темноте замаячили светоотражающие полоски и желтые жилеты. Один из них махнул полосатым жезлом и указал на обочину. Петр тут же засуетился, достал документы и побежал к стражам дорожного порядка. Я вопросительно посмотрела на Кирилла. Он пожал плечами:
– Мы ничего не нарушали так вот явно. Думаю, что все нормально будет. У тебя документы с собой?
– Да. А если они меня ищут? Может быть, мама в милицию позвонила?
– Может быть. Ты ей совсем ничего не сказала?
– Ты же слышал. Он вздохнул:
– Думаю, что она бы сначала дозвонилась до тебя.
Петр вернулся в кабину, растирая озябшие плечи. Волоски на руках смешно стояли дыбом, кожа покрыта пупырышками.
– Что там? – спросил Кирилл.
– Документы проверили. Сказали, что впереди дорогу ремонтируют, просили не нарушать и ехать осторожно. Ну, полетели! – Он повернул ключ. Мотор глухо зарычал, и машина мягко тронулась с места. – Чего перетрусили-то, бродяги?
Кирилл нервно дернул плечами.
– К Твери подъезжаем. У меня тут женка живет. Если б не груз, то я б к ней заехал, – довольным голосом сообщил водитель.
– То есть как тут жена живет? – не поняла я. – Вы же говорили, что она в Тарту…
– Не-е-е, – протянул Петр со смехом. – В Тарту у меня законная супружница, а тут женка. Как бы тебе объяснить? Ну, это…
– Любовница, – спокойно подсказал Кирилл.
– Нет, женка.
– Как это? – вытаращила я глаза.
– Ну что ты как маленькая, в самом деле? – улыбался он. – Любовница – это временное увлечение, а женка – это серьезно и с детьми.
Меня словно водой ледяной окатило.
– И много у вас… жен с детьми? – заикаясь, спросила я.
– Три штуки. Детей у меня четверо – три мальчика и девочка. И своих еще две дома. Девочки.
– А они знают о существовании друг друга? – пробормотала я, чувствуя, как холодеют руки и ноги.
– Да что я, дурак, что ли! – рассмеялся он противно.
– Но дети? – недоумевала я. – Им же нужен папа. Настоящий папа. Родной папка…
– Я о них помню, – со знанием дела заверил меня Петр. – «Утром мажу бутерброд, сразу мысль – а как народ? И икра не лезет в горло, и компот не льется в рот».
Меня затрясло. Я отвернулась, чтобы не видеть его отвратительной, блестящей от жира физиономии. За окошком все еще мелькало Московское море.
