работала давняя подружка, и из экономического отдела газеты «Метрополис», на которую Стерх дважды работал, и довольно удачно. В эту газету Стерх едва не перешел на постоянную службу, потому что им требовалась оперативная помощь в журналистских расследованиях. Как он подозревал, они не потеряли надежду, что он образумится, и потому старались поддерживать хорошие отношения. Стерх рассчитывал, что это заблуждение продлится у них еще не один год.
Именно на листочке с логотипом «Метрополиса», полученном по факсу, Стерх вычитал что Витунов-старший, разбогатев на централизованных, и для России отнюдь не дешевых поставках одежды «секонд-хенд», в последнее время вдруг увлекся провинциальными рынками. И для полноценного контроля за своей империей стал вкладывать деньги в специализированные магазины, иногда проводя ремонты и расплачиваясь с местными заправилами – читай, рэкетирами – с необъяснимым размахом. Таких магазинов в областных городах Витунов открыл шестнадцать, и еще с полсотни прилавков в районных центрах. А там, куда завоз его товаров был затруднен, например, на Украину и в Казахстан, приобрел неустановленное количество местных фирм, которые лишь по виду оставались под контролем прежних торгашей, а на деле уже давно управлялись из Москвы. Из документов, полученных от налогового управления, следовало, что казахские филиалы работали почти бездоходно, главным образом потому, что там, по-видимому, возникли свои рынки китайских товаров, более дешевых, чем покупаемые в Европе Витуновым. Из третьего листка, тоже полученного от налоговиков, Стерх понял, что последний год Витуновская корпорация пыталась наладить торговлю по каталогам для чуть более состоятельной части населения, но понесла серьезные потери, потому что народ в России не очень-то верил в торговлю по подписке, когда товар нужно получать позже оплаты. Четвертый листок давал представление о том, что Митяша чуть было не окончил заочный факультет Института легкой промышленности, но был исключен за академическую неуспеваемость, и должен был загреметь в армию, но каким-то образом был признан белобилетником, с отсрочкой на три года. Не возникало сомнения, что Витунову-отцу этот… диагноз обошелся в кругленькую сумму, но особого криминала в этом Стерх не видел.
Он обнаружил, что сидит, уставившись в прочитанные бумаги, прожевав яйца в смятку с хлебом, и даже заглотив вторую кружку кофе, не разбирая вкуса. Потому что в его сознании все яснее проступала идея, что Витунов находился на пороге банкротства. Без какого-нибудь экстраординарного шага, или вернее, без немедленной финансовой поддержки, он мог считаться «спеченным». Даже если бы он обратился к банкам, те вполне могли принять «участие» в его положении, выделили бы кредиты, но… под такие проценты, что уже через несколько месяцев вся построенная Витуновым торговая система сменила бы владельца. Следовательно, оставался один поляк, причем не от хорошей жизни. Но ведь он-то не лопух, не дурачок, которого можно заманить исключительно на Витуновского сынка как мужа для дочери… И все-таки, он на что-то клюнул, что-то в построенной системе магазинов, или во
