прости господи… Дашенька, не плачь, детка… тетя нехорошая, она мамочку нервирует…
Услышав, что соседки разбрелись по своим делам, Зинаида на цыпочках вышла из комнаты, ухватила пальто и выскользнула за дверь.
Теперь она неслась к Глафире Ферапонтовне.
Старушка, вероятно, только прибыла, потому что была еще закутана в шаль, когда приоткрыла на звонок свою дверь. Предусмотрительная бабушка выглянула в маленькую щелку, смерила Зинаиду цепким взглядом и безошибочно отчеканила:
– Корытская Зинаида Ивановна, сорока пяти годов, прописалася в нашем доме два года назад, первой группы крови.
– Ага, резус отрицательный, – непроизвольно добавила Зинаида.
– Входи, неча сквозняки гонять, – позволила старушка и загремела цепочкой.
Прихожая хрупкой бабушки больше всего напоминала камеру пыток – здесь аккуратно прислонился к косяку заржавелый топор с мощным топорищем, рядышком стоял молоток, на гвоздике висели две палочки на веревке, такие Зинаида видела в китайском боевике, и еще две бейсбольные биты прилежно торчали прямо возле двери. Зинаида просто глаз не могла отвести от такого арсенала.
– Это чтоба не лезли, – поджала сморщенные губы миниатюрная бабушка. – Хто знат, с кем придется свидаться, народ-то сейчас знашь какой пошел! А у меня прохфезия не спокойна.
– А вы… разве ж вы с такой-то битой управитесь? Вас же ею и того… по головушке-то… – не удержалась Зинаида.
– А вот и фигушки! – злорадно вытаращила глазки бабулька, скинула шаль, ухватила две палочки на веревочке и начала выделывать ими такие кренделя, что нижняя челюсть Зинаиды упала на шелковый шарфик.
Глафира Ферапонтовна с гиканьем крутила палочки, ловко перехватывала их руками и скрюченными ножками быстро перемещалась по маленькому коврику в прихожей. Зинаиде немедленно захотелось вежливо попрощаться и отбыть к себе.
– Ну как? – тяжело дыша, спросила бабулька, вешая палочки на место. – Чаво рот-то раззявила? Глянется тебе моя сноровка?
– А то! – криво перекосило Зинаиду.
– Я нарошно уроки брала. Китаец был самый что ни на есть настояшший. Такой мастер был, такой мастер – один против девятерых управлялся… Царствие ему небесное. Плавать не умел, утоп. А ты, девонька, проходи, сейчас и помянем его, узкоглазого.
Зинаида молча кивнула и безропотно продвинулась в комнату.
– Ты в кухню ступай, у меня там окно большое. А в комнате никудышное окошко, вон тот угол двора совсем плохо проглядывается, давеча пялилась, пялилась…
Зинаида перебралась на кухню, где хозяйка уже выставляла на стол угощения, не забывая косить одним глазом в окно.
– Ну садися, говорю же – помянуть надо.
После первой и единственной рюмочки бабушка Глафира раскраснелась, заблестела глазами и, хрустя огурцом, спросила:
– Ну и чего, Зинаида
