Шторы распахивались в стороны, кабинет наполнялся ярким дневным светом. На освещенном столе становились заметными изысканные сувениры и красивые кованые ручки. Даже связка ключей, небрежно брошенная на столешницу, завораживающе отливала золотом. Стена, находящаяся слева от стола была красиво декорирована шелковыми полотнами и ручной росписью. Она как будто жила своей жизнью. Не сразу было заметно, что бабочки, нарисованные на тканевом полотне, на самом деле оказывались живыми. Они перелетали с места на место и стена как будто колыхалась. Даже сам Дорен в этой обстановке становился веселым и довольным жизнью человеком. На его губах появлялась лучезарная улыбка, а со лба пропадали старящие его морщины. Он сразу становился намного моложе и будто бы добрее.
Сам Дорен не любил такую обстановку, да и гостей недолюбливал. В кромешной тьме, под этим тусклым освещением, с кружкой горячего кофе в руке, он чувствовал себя настоящим человеком. Таким, каким он был на самом деле. Сейчас он получал истинное удовольствие, что не надо надевать на себя эту глупую маску, не надо притворяться и бояться сделать что-то не так или что-то не то сказать. Здесь он мог спокойно думать и мечтать, строить свои планы, не обращая никакого внимания на вселенную, даже вопреки ей. А планов у этого человека было великое множество.
Вот и теперь он думал, что делать дальше. Много лет подряд он вынашивал этот план, рассматривая множество вариантов, отказываясь от многого. Два года ушло на то, чтобы «приручить» этого упрямца Джуса, а в нужный момент окончательно подмять его под себя, сломать. Сделать его, наконец, своей правой рукой и хорошим исполнителем задуманного. И, в конце концов, единственным человеком, от которого не нужно ничего скрывать.
Дорен не сомневался в своих способностях, но Джуса молод и многого не умеет, хотя его амбиции, до недавнего времени дремлющие в голове, значительно увеличивают шансы на успех задуманного мероприятия.
Дорен гордился собой. Он так правильно и легко описал смерть хранителя, и так жалобно поведал о своей судьбе, и жизненной несправедливости, что этот глупец Джуса, без малейших сомнений, принял его сторону.
Старик снова вспомнил последние минуты жизни хранителя:
Как он держал руками, торчащий из живота нож. Как поднял глаза на Дорена, но в них не было ни капли страха или злости. Казалось, он даже не удивился. И эти его последние слова, которые давались с большим трудом:
– Я ждал этого, Дорен… Ты слишком рано пришел в разумный мир. Ты – разрушающая энергия…. Я… пытался вытащить тебя… Прости, но я не смог… помочь… Таков твой путь.
Дорен, который сам не мог до конца осознать содеянное, остолбенел. Он стоял на месте, как вкопанный и смотрел на давнего друга, пребывая в полной растерянности. Он не мог поверить своим ушам.
– Чуть-чуть тебе не хватило воли… терпения… Через два дня ты должен был переродиться… Два дня, Дорен. – Хранитель тяжело дышал, жизнь постепенно утекала из его тела. Его энергия медленно,
