да тройки. Где Елена Витальевна?
Молодая тоненькая учительница математики привстала.
– Елена Витальевна, объясните, пожалуйста, почему у вас дети так плохо пишут контрольные?
– Не тянут, – спокойно ответила Елена Витальевна. – Набрали в гимназический класс всех, кто не поступил в гимназии. Дети слабые, учились по слабым курсам в младшей школе. Комбинаторики не знают, с устным счетом едва знакомы, путают деление и умножение…
– Сейчас в предметную специфику не нужно углубляться! – прервала ее завуч. – Все-таки постарайтесь, чтобы результаты были адекватные!
– Так они как раз адекватные! – удивилась учительница математики. – Кто знает на четверку, тот четверку и получает. Кто на тройку – тот получает тройку. На два – так двойку.
– Так что, Елена Витальевна, у вас никто математику на пятерку не знает? – ухмыльнулась завуч.
– Нет, конечно, – так же спокойно ответила математичка, как будто не слыша ехидства в голосе завуча. – Как только кто-то будет знать и решать на «отлично», он получит пятерку в четверти.
– Очень категорично! – покачала головой завуч. – Надо развернуться лицом к детям, возьмите себе на заметку. Меньше думайте о себе.
Я смотрела на других учителей. Вот эта дорабатывает до пенсии, она точно связываться не будет. А эта – уже пенсионерка, ей просто нельзя выступать против. Отправят на одиннадцать тысяч рублей домой. А остальные? Молодые и относительно молодые, на вид решительные, энергичные? Или они такие зависимые? Место учителя английского, говорят, на драку-собаку, они получают больше остальных. Или же просто это такая игра – все молча согласны с ее условиями или не согласны. Но молчат. Я не верю, что всем все равно. А может, директор и завуч говорят – а караван идет вперед, как идет? И это все пустой звук? Говорят, потому что обязаны говорить? Да нет, мне кажется, они пытаются настоять на своем любыми путями.
– Так что, уважаемые коллеги, стремимся к повышению показателей. Вот у нас есть один класс, там пять отличников. И только два ученика, которые не успевают. Для нашей школы «не успевают», – завуч улыбнулась, – это значит, имеют в четверти тройки! Этот класс – седьмой «А», гимназический класс.
Я знаю и этот класс, там учатся Катя Бельская и Слава, перекатывающийся своим большим торсом по парте. А также Будковский с магической формулой «Чё?» и его приятель Вова Пищалин. Да, теперь в этом классе отличников точно будет меньше. Завуч пока не в курсе, что сегодняшнее сочинение они написали в основном на двойки. Я успела проверить на седьмом уроке, пока ждала педсовет. Даже не пришлось никому ничего снижать по «штрафным баллам». Я не могла себе представить, чтобы дети до такой степени ничего не понимали в прочитанном, не умели анализировать, не находили обычных слов для выражения одной-двух мыслей, не имели этих мыслей вообще. Я подумала и подняла руку.
– Да, Анна Леонидовна? – напряженно
