еще один, из красных роз, когда пройдет сорок дней, – попросила она, – я вышлю деньги.
– Не вздумай, – возмутился Фрэнк. – Ей богу, не хотел взваливать на тебя рассказ об этом всем для мамы, но видишь, как получилось. Придется тебе это сделать.
– Ничего, – спокойно ответила сестра.
Фрэнк слишком хорошо знал ее характер, и это спокойствие не обманывало – она будет плакать потом, долго, наверно всю ночь.
Положив трубку, он застыл в кресле.
Надо было встать, переодеться, поесть все-таки, и лечь спать. Со снотворным.
Если нет никаких идей и ничего не можешь сделать, надо просто копить силы на будущее. В последние годы он прекрасно усвоил эту привычку.
Он всегда отлично высыпался после снотворного, но в отличие от обычного пробуждения, приходил в себя в таких случаях не сразу. Нужно было еще пару минут, потягиваясь, посидеть на краю кровати, пройтись вполне бесцельно по квартире, и только потом начиналась обычная зарядка, душ и прочие утренние дела. А главное, голова в это время, как говаривал все тот же Фолби, «должна очувствоваться». Но только он сбросил с себя одеяло, позвонил дежурный из управления и ошарашил: «Укушена насмерть еще одна собака. А в другой части города мальчик, увидев гремучку на своем участке, стрелял в нее из отцовского ружья, но не попал».
– Сейчас буду, – ответил Гамильтон и уже через минуту выскочил из дома.
Вскоре после его прибытия в управление ситуация стала проясняться. Полицейская система заработала вовсю, и быстро выяснилось, что стрелявший в змею мальчик приходится родственником одному из сотрудников Бартока.
Гамильтон набрал номер и потребовал главного редактора. Его на месте не было – сказали, что наверно очень скоро будет, потому что домашний телефон молчит.
– Ответственного секретаря давайте, – холодно произнес лейтенант.
– Я слушаю.
– Где та собака, которая была укушена ночью?! Нам необходимо провести экспертизу.
– Видите ли, – неуверенно заговорили на том конце, – это моя собственная собака и она уже похоронена.
– Ничего, мы отроем, – уже ни в чем не сомневаясь, заявил Гамильтон, – сейчас за вами приедет полицейская машина.
– Видите ли, – после небольшой паузы еще менее уверенно произнес голос…
– Вижу! Сейчас за вами приедут. Но прежде, чем покажете могилу собаки, дадите расписку об ответственности за дачу ложных показаний – это год тюрьмы, в случае чего…
– Мистер Гамильтон, господин лейтенант! – Тут же заговорил человек. – Мы подневольные люди, вы же понимаете! Я не хотел, и эта собака умерла две недели назад своей собственной смертью.
Гамильтон прикрыл трубку рукой – в комнату ввалился Фолби.
– Все врет противный мальчишка, – поняв вопросительный взгляд начальника, тут же проговорил он. – Ни в кого он не стрелял – этакая маленькая каналья!
– Ну вот что, – сказал Гамильтон в трубку, нервно вздохнувшую на другом конце, – если через сорок
