сказало о многом.
С того дня, когда папа и мама передавали ферму, у Пэтти осталась размытая фотография: смущенные и гордые, они улыбаются в объектив; рядом она с Раннером с улыбками победителей, у обоих шапка волос на голове, невероятно молодые, с шампанским в руках. Родители никогда прежде не пробовали шампанского, а тут специально по столь торжественному случаю съездили за ним в город. Шампанское наливали в банки из-под желатина.
Дела очень быстро пошли плохо, но она не может во всем винить только Раннера. В то время все кругом думали, что цена на землю продолжит расти, так почему бы в таком случае не взять больше? «Ни клочка неосвоенной земли!» – этот боевой клич тех лет многим кружил голову. Полный вперед! Проявляйте инициативу, действуйте смело! Раннер со своими безмерными амбициями и полным отсутствием знаний решительно отправлялся с ней в банк (по этому случаю он всегда надевал галстук густо-зеленого цвета из толстой-толстой ткани) и что-то мычал, выпрашивая ссуду. Поход обычно заканчивался тем, что им давали в два раза больше, чем они просили. Наверное, не следовало брать такие деньги, но в банке подбадривали: не беспокойтесь – экономический подъем.
«Они деньги даром раздают!» – возбужденно вопил Раннер, и на ферме вдруг появлялся новый трактор и шестирядная сеялка, хотя достаточно было бы и четырехрядной. Через год на ферме красовался блестящий вездеход «Краузе» и новенький комбайн знаменитой компании по производству сельскохозяйственной техники Джона Дира. Верн Ивли, с его впечатляющими пятьюстами акрами земли, непременно комментировал каждое новое приобретение Дэев, осуждающе приподнимая бровь. Раннер приобрел еще землю и рыбацкий катер, а когда Пэтти спрашивала, надо ли это делать, он злобно зыркал на нее и орал, как это больно, что она в него не верит. Потом все в одночасье рухнуло. Словно чья-то злая шутка – в восьмидесятом президент Картер ввел эмбарго на экспорт зерна в Советский Союз (не до фермеров сейчас – время бороться с коммунизмом!), банковские ставки выросли до восемнадцати процентов, цены на топливо сначала только ползли вверх, а потом взмыли, много банков обанкротилось, в конкуренцию на рынке вдруг вступили страны, о существовании которых она едва знала, какая-то там Аргентина. В конкуренцию с ней из крохотного Киннаки в штате Канзас. Несколько неудачных лет – и Раннер сломался. И зациклился на Картере – говорил о нем всегда. Сидит перед телевизором с пивом, смотрит плохие новости, но как только заметит, что где-то блеснут эти большие кроличьи зубы, взгляд у него стекленеет и в нем закипает такая ненависть, что кажется, он знаком с Картером лично.
Итак, во всех бедах Раннер обвинял Картера, а все остальные в их убогом городишке винили ее. Теперь при встрече Верн Ивли все время укоризненно щелкал языком: ай-я-яй. У фермеров, как-то умудрявшихся оставаться на плаву, она не вызывала сочувствия, они смотрели на нее, словно она сначала голышом кувыркалась в снегу, а потом решила утереть сопливый нос о них. Как раз прошлым летом
