просто выпила?
– Ну, и это тоже. А ты? Все еще в завязке?
– Уже пять лет.
– Да ладно, брось этот менторский тон! Как там Митч?
Фокс решил, что с него довольно свежего воздуха, открыл дверцу и сел за руль.
– Я не уверен, что он хорошо питается.
– Не всем же иметь такой зверский аппетит, как у тебя.
– Я думаю, может, пригласить врача, чтобы осмотрел его?
– Вряд ли он тебе за это спасибо скажет.
Фокс взял с пассажирского сиденья пачку мятных леденцов и закинул один себе в рот.
– Надо бы нам с тобой повидаться как-нибудь вечерком.
– Да, давай, конечно.
– В смысле – только ты и я. – Несколько мгновений он слушал ее молчание, ожидая, что сестра назовет имя своего приятеля. Если она это сделает, разговор наконец-то коснется темы, которая так и свербит у него в мозгу.
А Винс?
Я же сказал – только ты и я.
Но почему?
Потому, что он бьет тебя, Джуд, и ты знаешь: когда я его вижу, у чешутся.
Ты ошибаешься, Малькольм.
Неужели? Может, покажешь мне свои синяки и ту лестницу, с которой ты упала?
Но она сказала только:
– Ладно, как хочешь.
Они попрощались, Фокс с резким щелчком захлопнул телефон и швырнул его на сиденье. Еще одна упущенная возможность. Завел мотор и поехал домой.
Фокс жил в собственном одноэтажном доме в Оксгенгсе. Когда они с Элен покупали здесь дом, бывшие владельцы утверждали, что он находится в Фэрмайлхеде, а агент по недвижимости – что в Колинтоне, поскольку эти районы считались более престижными. Но Малькольма и Оксгенгс вполне устраивал. Хватало того, что тут имелись магазины, пабы и даже библиотека, а до города было рукой подать. Автобусы ходили регулярно. К тому же неподалеку – а если на машине, то совсем рядом – располагались два больших супермаркета. Фокс не мог винить отца за то, что тот позабыл имя Элен. Их совместная жизнь длилась всего шесть месяцев до свадьбы и десять – после. Дело было шесть лет назад. Они вместе учились в школе, но после выпускного не поддерживали связь. Случайно встретились на похоронах общего друга. Вместе уехали с поминок, выпили и в результате оказались в постели, совершенно пьяные и пылающие страстью. “Страсть к жизни” – так она это называла. Элен тогда приходила в себя после долгого неудачного романа. Женившись, Фокс постепенно начал постигать смысл слова “откат”. Она пригласила на свадьбу своего бывшего, и тот явился, с улыбкой во все тридцать два зуба и при полном параде. Через несколько недель после медового месяца (на Корфу – оба жутко обгорели на солнце) они поняли, что совершили ошибку. Это Элен ушла от него, а не наоборот. Он спросил, как быть с домом, – она ответила, что бунгало полностью в его распоряжении. Малькольм остался, переделав обстановку на свой вкус, вплоть до чердака. “Холостяцкая халупа цвета беж”, как сказал кто-то из его друзей, добавив: “Осторожнее – смотри, чтобы это не задало тон всей твоей жизни”.
Поворачивая на дорогу, ведущую
