На этот вопрос Красавчик предпочитал не отвечать. Все, что было в рюкзаке и на нем самом, и оружие, и костюм – все принадлежало Зоне. Лишь вот это – то, что грелось в руке, уставившись на него черным оком мертвого экрана, – являлось осколком большого мира. Только так можно было себе объяснить, что не затерялся ты на просторах чужого пространства, давно живущего по своим законам, отличным от земных.
Удалось ли Нике расслышать все, что он хотел сказать? Оставалось надеяться на то, что она уяснила тот последний аргумент, призванный сыграть решающую роль в убеждении Глухаря. Деньги, долг, понятие о сталкерской чести – и так ясно, что ни на что подобное Глухарь не купится. Приплетет сюда ту гремучую змею, за которой ходил аж за Припять. А по поводу предложенных денег вообще рассмеется – идальго, твою мать.
Однако последний довод засунет ему смех назад в глотку.
Пойдет Глухарь, никуда не денется.
Главное оставалось главным. Хитрая Зона, расщедрившаяся на такой подарок, как телефонный звонок, могла бы быть последовательной до конца.
А могла и не быть.
Если Ника расслышала все, что он сказал, Глухарю будет не отвертеться. Счет идет на дни, и теперь все решает время.
Ника
Сточная труба, врытая под насыпью, внимала гулким шагам. Стыки, соединяющие звенья трубы, давно прогнили. Сверху капала вода, собиравшаяся в язвах, оставленных коррозией. Ржавая труба давно отслужила свой срок, однако справлялась с привычной задачей. А роль ей выпала важная – соединять два мира, людей и Зону.
Всего каких-нибудь полгода назад никто в этих местах о Зоне не слышал. Она была далеко – километров десять на север. Метр за метром, медленно, как раковая опухоль, разрасталась Зона, пуская метастазы в глубокие тылы.
Прямо за насыпью начиналась контрольная полоса – последний оплот мира, уступающего жесткому натиску. Ближайший КПП обосновался в двух километрах отсюда. Время от времени по мосту грохотали тяжелые бронетранспортеры. Бдительные военные охраняли вверенную территорию от дальнейшего распространения Зоны или же ее от несанкционированного проникновения сталкеров. Так или иначе, но мирный договор действовал. Воинское начальство втихаря использовало артефакты. Кошачий глаз, например, носимый возле сердца, идеально понижал кровяное давление. А когда тебе перевалит за полтинник, ничто на свете так не волнует, как собственное здоровье. Едва только открывалось необычное свойство у очередного артефакта, его скупали подчистую. Так случилось и со стеклянным безразмерным браслетом, имевшим свойства поистине незаменимые в определенных ситуациях. Ты оставался трезвым, сколько бы ни принял горячительных напитков. Высшее руководство сплошь имело в своем арсенале сей замечательный артефакт. Однако после ряда экспериментов, проведенных на себе, оно быстро уяснило тот факт, что незачем переводить просто так живительную влагу. В конце концов, не для этого она производилась. В иной ситуации легендарное «Ты меня уважаешь?» становилось ценнее трезвой головы по утрам.
Насыпь
