особенно много, и проблем, связанных с ней, вылезло с избытком.
Во-первых, ракет предстояло делать существенно больше, чем раньше, а переход от мелкосерийного производства к серийному немедленно выявил неготовность многих задействованных в процессе к такому скачку. Неприятности посыпались одна за другой. Сделать на коленке несколько штук и начать серийный выпуск — правы одесситы — оказалось ДВУМЯ БОЛЬШИМИ РАЗНИЦАМИ.
Во-вторых, совершенно не было базы для поточного производства. Каждый день ему приходилось сталкиваться с «негде», «нечем», «некому».
Кузнецы, поставлявшие медные листы, сделали их в этот раз откровенно некачественно, толщина на разных участках отличалась очень существенно. Пришлось попаданцу идти к ним и лаяться, требуя переделок. Из-за чего процесс изготовления ракет, без того отстававший от графика, затянулся еще больше. А кузнецов было просто мало, чтобы выдать нужную продукцию пристойного качества в необходимые сроки. Вот и сделали кое-как. Переделки, естественно, работы не ускорили.
Проблемным оказался и состав пороха, предназначенного для движения ракет, — процент и точность перемешивания замедлителя горения (иначе ракета могла взорваться при запуске) удалось найти не сразу. Смеси мини-ракет, применявшиеся издавна, не совсем подходили. По итогам применения в прошлом году он настоял, чтобы все боеголовки заряжались только адской смесью. Псевдонапалм показал себя более надежным и эффективным в хранении и применении, чем псевдовзрывчатка.
А в довершение всего Срачкороб заметил небрежность в работе нескольких человек, и примерно четверть уже сделанных ракет пришлось переделывать. «Нарушителей технологической дисциплины», как назвал их про себя Аркадий, беспощадно и жестоко высекли, невзирая на шляхетское происхождение половины из них. Да они и не спорили и не возмущались. Понимали: за такое могли и повесить. Никакого сочувствия страдания поротых у товарищей не вызвали, ведь всем лишнюю неделю пришлось переделывать собственную работу. Обид вроде бы наказанные не затаили, пороли их не публично, без свидетелей.
Спал Аркадий все эти дни плохо, хотя уставал чрезвычайно, по идее, должен был бы отключаться, упав на постель. Практически непрерывно болели порезанные и сбитые пальцы. Тяжелая и совсем не творческая работа забирала все силы, а на наладку производства и добавление в него каких-либо улучшений совершенно не было времени. Как говорили в его время, «текучка заела».
Из-за того, что во время работы с нефтепродуктами он теперь постоянно носил повязку, легкие, кажется, не пострадали, но неожиданно начали слезиться глаза. Зрение заметно испортилось, видимо, перегрузил его, выискивая недочеты в продукции, да и совсем не безвредные испарения при работах с нефтью сказались. Оставалось надеяться, что это временное ухудшение. Прилегающие к лицу прозрачные очки были пока мечтой. Молоко он пил при всех, три раза в день, давая пример джурам, к этому напитку в большинстве равнодушным. Они предпочли бы
