войны пистолет уже устарел. Воевали новым, более совершенным оружием.
Старого боевого товарища – маузер – Ермаков решил сдать в музей».
Из этих двух приведенных автором умозаключений наиболее интересно первое. И действительно: ведь не мог же П.З. Ермаков держать свое «историческое оружие» абы где? Посему ящик письменно стола скорее всего был наиболее подходящим для этой цели местом. (Думается также, что в то время его оружие было в исправном состоянии.)
А теперь о втором. В самом начале этого повествования автор уже упоминал о том, что представленный в коллекции СГОИКМ пистолет Маузера К-96/12 зав. № 161474 за годы «музейного хранения» претерпел значительные изменения: покрылся легким налетом коррозии и утратил ряд своих деталей. Причем имеющийся на нем слой коррозии весьма характерен для всех металлических предметов, находящихся в продуваемых сквозняками, закрытых помещениях, подверженный перепадам температур, вследствие чего на их поверхности образуется конденсат. Вероятнее всего, так было и в нашем случае (помянутыми помещениями могут быть чердаки, погреба, любые хозяйственные постройки и т. п. или же просто неотапливаемые комнаты), так как, со слов работников музея, большинство его фондовых помещений в годы войны не отапливалось{192}.
Помимо этого, автор также говорил о том, что на внутренней поверхности корпуса деревянной кобуры-приклада к этому пистолету имеются затеки половой краски. Их происхождение говорит о весьма небрежном отношении к оружию со стороны бывшего хозяина, но скорее всего наводит на мысль о ее отдельном (вне пистолета) хранении.
Состояние деталей механизма этого пистолета позволяет сделать вывод о том, что он неоднократно ремонтировался, причем самым неквалифицированным способом, что вряд ли имело место при возможностях П.З. Ермакова. Но, честно говоря, почему-то именно этот музейный экспонат вытерпел над собой наибольшее количество надругательств. Начало таковым положили сами сотрудники музея (когда приводили его в негодность, в соответствии с нормами музейного хранения), просверлив в его патроннике и стволе три огромных отверстия самым «зверским способом». Другим видом такового являлось то, что этот пистолет длительное время не могли правильно собрать, посему на многочисленных фото он изображен с частично отведенной назад рамкой и наполовину взведенным курком. Далее же метаморфозы только продолжались…
Вслед за утратой перечисленных в Главе 2 деталей исчез и предохранитель, который запечатлен на многочисленных фото начала 90-х годов. (Наличие такового я хорошо помню в бытность своего первого пребывания в Екатеринбурге в 1993–1994 гг., когда этот пистолет был выставлен на экспозиции «Россия, Романовы, Урал», развернутой в одном из залов музея в означенное время.)
Еще одним явным несоответствием в этой статье было утверждение ее автора о том, что пистолет этот был сдан П.З. Ермаковым в музей сразу после войны. (Видимо, Л.П. Неверов пришел к такому выводу на основании музейного Акта от 25 сентября 1946 г., не имея представления об Акте Уральского Истпарта от 10 декабря 1927 г.) А его заявление, что к
См. Главу 1. Из истории пистолета Маузера К-96/12.
