Я общаюсь со всеми, кого вижу здесь у озера. С птицами, с животными, с деревьями. Они все помогают мне. Если мне что-нибудь нужно от них, я, не задумываясь, иду к ним и прошу, – усталый вздох венчал его откровение, а потом он спросил.
– Ты доволен?
– Чем? – не понял Люций.
– Тем, что я вернул тебе поводыря. Теперь ты сможешь, как и раньше, гулять с ним по городу, ходить к озеру, наслаждаться тишиной прибрежной воды.
– Спасибо, конечно, но, по-моему, это все-таки моя собака.
– Зови его по имени. Будь уважительнее с ним, ведь без него ты ничего не стоишь.
– Я бы так не сказал, – Люций пытался понять, к чему клонит его собеседник, но пока лишь мучился предположениями, хотя смутное предчувствие скорой разгадки уже посетило его.
– Ну ладно, Люций, не сердись, я пошутил. Лучше скажи мне, где все люди? Я хожу здесь уже битый час и никого так и не встретил, – Венегор обвел взглядом берег.
За разговором оба не заметили, как ночь накрыла город темным покрывалом, и на небе загорелись далекие звезды.
– Или уже слишком поздно?
– Я не знаю, где все, – поэт пожал плечами. – Обычно вечерами у озера сидят рыболовы…
– Но сегодня никого нет!
– Наверное. Я не вижу, – поэт отвел взгляд в сторону и опустил его на тихое озеро. Его примеру последовал и Венегор.
– Я уже спрашивал тебя, Люций, хочешь ли ты иметь такое же острое зрение, как у меня. И не услышал ответа. Хотя, как я думаю, он лежит на поверхности. Надо лишь копнуть поглубже…
На губах поэта заиграла похоронная улыбка. Зачем он говорил ему об этом? Как будто сам не знал, что это навсегда. В момент между утверждением Венегора и его печальным вздохом пес-поводырь зарычал на незнакомца. Его тихий утробный рык заставил Люция вздрогнуть.
– Он недолюбливает тебя, Венегор.
– Ерунда, просто такие псы, как он, не прощают обиды. По сути, я ведь похитил его у тебя из-под носа, увел у хозяина! Теперь я его злейший враг. Естественно, он недоволен.
– А может, он просто чувствует, что ты издеваешься надо мной?
С чего бы?
Ты ведь знаешь, что я слепой. Я всегда был слепым. Мне не дано видеть в этой жизни ничего.
– Вот этот крик я и слышал по ту сторону озера! Ты не кричал, но плакала твоя душа.
– Возможно, – Люций шелохнулся, когда пес задел его задними лапами, пятясь от своего похитителя.
– Я могу подарить тебе зрение.
Первой реакцией поэта было повторное, куда более противное осознание того, что Венегор над ним действительно издевается. И делает это настолько виртуозно, что получает, наверное, ни с чем несравнимое удовольствие.
– Зачем ты так жестоко шутишь, Венегор?
– Я не шучу, поэт, – взгляд человека, еще несколько минут назад бывшего всего лишь странным незнакомцем, стал вдруг необъяснимо близким и желанным. Сквозь темную пелену слепоты Люций на миг увидел его
