чтобы не навредить делу, которому служишь. «А Веник, зависимый от однополой любви, в словах до неприличия навязчив, любвеобилен, фу, фу, фу», – возмутилась про себя Жанна.
– Как бы нам с вами не опоздать на похороны, – вежливо напомнил водитель и беспрекословно исполнил роль грузчика, взяв в свои загребущие руки шикарный венок и дорогой букет.
Громовик с детства не любила похоронную музыку, когда духовые инструменты, подзадоренные истерической флейтой, как будто специально выуживали из человеческой души горькие воспоминания, насильно заставляя навзрыд плакать участников похоронной процессии. Большой неуютный двор, расположенный в спальном районе промышленного мегаполиса, наводнили плачущие люди, от их слез двор, по самые крыши многоэтажных домов, затопила горечь утраты. Жанна вместе с водителем, который крепко держал венок и букет, двигались в эпицентр горя. Возле подъезда, где проживал Павел Шаман, стояло два одинаковых гроба оббитых дорогой атласной красной тканью. Рядом на крепких деревянных табуретках сидели сутулые и хмельные от успокоительных лекарств родственники. Периодически один из них начинал истошно кричать, ему тут же наливали очередную порцию валерьянки или давали таблетку «Новопассита».
– Почему два гроба? – спросила Жанна у заплаканной старушки.
– В одном Паша, а в другом Надя покоится. Господи, спаси и сохрани их души.
– Какая Надя?
– Медсестра, они ехали в одной машине. И оба насмерть. Господи, за что? Паша во дворе детскую площадку установил. Вот память после него и останется. А медсестра молоденькая, говорят – хорошая, Паша благодаря ее стараниям от инфаркта на ноги встал.
Жанна соображала быстро, очень быстро. Венок у нее один, а пострадавших в аварии двое. Хорошо, букет цветов есть. Она набрала запас воздуха в легкие и подошла к родственникам. Им было не до венков и сочувственных слов, однако Громовик со свойственной ей тактичностью поставила венок возле гроба Паши Шамана и вручила розы матери Нади. Она объяснила родным, почему на церемонии прощания отсутствует Александр Евгеньевич Чертков, приврав о нелетной погоде, которая всячески противостоит вылету частного самолета из Берлина. Похороны шли по стандартному сценарию, исключение составляло внушительное количество дорогих иномарок, перегородивших подъездные пути ко двору. Жанна смешалась с толпой. Она задумалась о ценности человеческой жизни, о том, что все мы смертны и переживаем по поводу пустяков, пока на встречную полосу нашей судьбы не выскочит случайный грузовик.
– Думаешь, Черт? – услышала Жанна мужские голоса за спиной.
– Нет, ангел с крыльями…
– У него выхода не было, силовики на хвосте сидят, базу «прослушки» накрыли, а еще два хлопца Шамана в следственном изоляторе маются, пятки у Черта горят. Вздумал первых лиц губернии прослушивать, а потом еще их и шантажировал. Жучара редкий.
– И снова вышел сухой из воды, а у Шамана двое детей.
– Паша знал,
