лоб самого Александра Евгеньевича. Шеф злился, ему впервые в жизни сели на голову, он такого никому не позволял.
– Какая у тебя зарплата? – поинтересовался владелец самолета.
– Пятьсот евро, – отчеканила, как на плацу Рая, скрывая природную сутулость и неуверенность в себе.
– Ты оштрафована на двести, работать надо, а не «байдыки бить», скоро у тебя черти по салону начнут бегать!!!
«Один Черт уже есть», – подумала расстроенная бортпроводница…
– Иди и помни, любая моль при посадке на мой лоб обойдется тебе в двести условных единиц. Ферштейн?
– Так это не моль, это бабочка – альбинос. Большая какая, откуда она только взялась в самолете, я не пойму.
– Свободна.
Рая убежала на кухню, чтобы утопить в своих слезах накрахмаленное кухонное полотенце. Хоть бы Черт не услышал! Опять штраф, в прошлом месяце ему не понравился песочный цвет салфеток, в этом – бабочка. Заплаканная бортпроводница решила положить крылатое существо стоимостью двести евро в толстую книгу, фантастический роман она не могла осилить уже второй год. Дочке подарок будет, засушу проказницу, посмевшую Черту на голову сесть, подумала Рая. Бабочка бесцеремонно выкатила свой длинный хоботок на ладонь женщине, по хоботку, как по желобу стекла единственная липкая желтая капля, сильно пахнущая ладаном.
– И ты туда же, сопли распустила. Отлеталась подруга! – с грустью в голосе произнесла Рая.
– Отпусти ее, – попросила Надя, чей необдуманный плевок обошелся бортпроводнице в солидную сумму.
Медсестра пожалела о своем бессмысленном поступке. Зря я плюнула. Хотела наказать убийцу, а пострадал невинный человек.
– Отпусти ее, прошу, – шептала Надя на ухо заплаканной женщине.
Рая невидимую пассажирку не услышала и не увидела, хотя та стояла за ее спиной, но что-то в ее женской душе щелкнуло. Она глубоко вздохнула и торжественно произнесла вслух.
– Не все изверги на этом свете. Живи! Прилетим в Берлин, я тебя выпущу. Еще пару часов, и ты – на свободе. Ох, церковью запахло. Господи спаси и сохрани, – бортпроводница набожно перекрестилась.
Затем, Рая бережно положила бабочку на полку, чтобы та хорошенько высохла. С влажными крыльями не полетаешь, даже на берлинских сытых и ухоженных луговых полях.
– Рая, сделай нам крепкий кофе, – заскулил прибежавший на кухню Веня Зюскинд.
Для работников корпорации «Родненькая» распоряжение Черта два раза не повторяли. Рая всегда справедливо считала себя чемпионом по завариванию ароматного кофе.
Надя с удовольствием наблюдала за бортпроводницей, за ее четкими, профессиональными движениями, медсестра тоже любила кофе, крепкий, но с молоком. Она смотрела на любимый напиток, однако пригубить его не хотелось. Странно!
Рая ушла в салон самолета с подносом, на котором
