немного, чтобы проверить, не испортился ли напиток от неупотребления, а потом протянул стакан Минцу.
– Может, помочь? – спросил он. Но Минц уже схватил стакан и вылил его в себя.
Постепенно его лицо приобрело розовый цвет. Удалов помог профессору перебраться на диван.
– Будешь спать? – спросил он. Хотя на самом деле его жгло желание поделиться своей радостью. И узнать, конечно, что произошло с Минцем за последние сутки.
– Что у тебя с баксами? – спросил профессор. Даже в тяжелые моменты жизни он помнил о друзьях.
– У меня все в порядке, – сказал Удалов. – Хотя не без мистики. Я во сне метку оставил, она так и осталась там лежать.
– Правильно, – сказал профессор. – Правильно. Я тоже об этом догадался.
– Ты тоже метку оставил?
– Своего рода. – Профессор долго кашлял, потом закричал петушиным голосом: – Да здравствует мистика!
– Ну скажи, не таи!
– Я был счастлив, Удалов, – произнес хрипло Минц. Его глаза закрывались, голова склонялась к валику дивана. – Я был счастлив, потому что открыл секрет счастья.
– В чем же этот секрет? – спросил Удалов и подумал о спиннинге, спрятанном у Грубина.
– В том, чтобы сделать счастливым другого. Того, кого любишь.
– Может быть, – сказал Удалов. Мысли его были далеко.
– Ты не понял! Я сделал счастливой Аллочку Брусилович. И потому я счастлив тоже.
Профессор зашелся от кашля. Удалов насупился.
– Придется доктора вызывать, – сказал он.
Минц отмахнулся.
– Ты ничего не понимаешь! – воскликнул он. – Потому что не задал главного вопроса.
– Какого вопроса?
– «Почему?» Почему Аллочка счастлива? Почему я счастлив?
– Ну почему?
– Потому что я все-таки после неудачных попыток сегодня ночью прыгнул в речку, доплыл до льдины и снял с нее котенка. Почему я не утонул, не знаю. Но я выбрался на берег, отдал котенка плачущей от страха за меня и радости за животное девушке. Я заглянул в ее сияющие глаза... и проснулся, черт побери.
– И хорошо, что проснулся, – сказал Удалов. – А то бы помер в молодости от воспаления легких. Ты лежи, лежи, не вставай, грейся. Если что, постучи мне. А я пошел Ксению подготавливать. Чтобы она меня вместе со спиннингом не выкинула.
Минц допил спирт и тихо засмеялся.
КОСМОГРАФИЯ РЕВНОСТИ
– Нет, – твердо заявила Ксения Удалова, – за маленьким я в садик больше не ходок.
– Ну что за птица вас клюнула в одно место, мама? – сказала ее невестка Маргарита. – Мне за вас даже немного стыдно, если не сказать возмутительно.
Ксения не стала спорить, а пошла на кухню, готовить щи и тихо плакать. Если такие слезы капают в щи, то они получаются хуже солянки, каждая слеза на вес чайной ложки рассола.
– Она у нас рехнулась, – сказала Маргарита своему мужу Максиму Корнелиевичу.
–
