его врасплох.
Маркус заставил себя снова сосредоточиться на ее картине.
– А ведь ландшафты – это совершенно не твое, – внезапно заметил он.
– С чего ты это взял? Тебе не нравится?
– Я этого не говорил. У тебя отличная техника, но в данном случае фотография была бы ничуть не хуже.
– Потрясающий комплимент, – буркнула Эйвери, захлопывая коробку с красками и собирая кисти.
– Так в чем же твоя истинная страсть? – не сдавался Маркус. – Что действительно пробуждает в тебе огонь?
Эйвери подняла на него глаза, но теперь она смотрела совершенно иначе. Раньше она разглядывала его как мужчину, а теперь – как предмет.
– Натура, – она пожала плечами, – обнаженная.
Маркус почувствовал, как внутри его просыпается сексуальный голод. Обнаженная натура? А каково бы было ей позировать? Но Маркус поспешил задавить все эти вопросы и потушить вспыхнувший в нем огонь. Мисс Эйвери Каллен с каждой секундой интересовала его все больше и больше, но он совершенно не хотел ее спугнуть. Тем более теперь, когда на кону столько всего стояло.
– Как и у твоего двоюродного прадеда?
– А ты неплохо подготовился.
– Дураки у «Ваверли» не работают.
– Не сомневаюсь. Ты знаешь работы моего прадеда?
– Я изучал его в колледже и всегда обожал картины Бакстера Каллена, – признал Маркус и потянулся к мольберту. – Давай помогу.
– Спасибо.
Маркус как-то даже и не ожидал, что она примет его помощь.
Когда они уже шли к дому, Эйвери спросила:
– А ты сам рисуешь?
– Боюсь, это мне не по силам. Но я всегда умел ценить достойные работы.
– У меня здесь есть полотно Бакстера Каллена, если хочешь, могу тебе его показать, – предложила Эйвери, заходя через двойные стеклянные двери в дом.
На мгновение у Маркуса сердце замерло в груди. Неужели она говорит об «Очаровательной даме», которую он так долго искал, чтобы вернуть деду?
– Если я не помешаю, то с удовольствием на него взгляну, – ответил Маркус, старательно придав своему голосу подходящую нотку любопытства, чтобы не выдать своего истинного необузданного и всеподавляющего желания добраться до этой картины.
– Не помешаешь. Пойдем наверх.
Поднимаясь по широкой деревянной лестнице, застеленной ковром, Маркус чувствовал, как его сердце бьется все быстрее. И, опираясь на отполированные временем и руками перила, он невольно задумался о том, сколько же поколений Калленов прожило в этом доме. Да, этим людям, да и семье ее матери, явно никогда не приходилось ничего продавать из своего имущества, просто чтобы раздобыть денег на еду.
– Когда-то это была детская, – заметила Эйвери, указывая Маркусу, куда поставить мольберт.
Пока она
