было плюнуть, отказаться, а я решила побороться. Кстати, будь уверена: ни одного мужчину нельзя привязать к себе ребенком. Поверь моему печальному опыту. Это дело времени, рано или поздно свободолюбивая мужская сущность перегрызет цепь и рванет в открытое море. Ребенок – для сердца, мужик – для всего остального. Детей мы рожаем для себя.
– Я не поняла, – вдруг напряглась Надя. – А чего это мы углубились в детскую тему?
– На всякий случай. – Татьяна Павловна смачно хлебнула обжигающего кофе и, подумав, досыпала еще сахара. – У тебя есть еще пятилетка для демонстрации своего инфантилизма. Потом нужно будет срочно искать папашку для моего внука. Одноразового. Поскольку посторонние на моей территории будут безжалостно изничтожаться. Пачкать и переводить продукты мы и сами умеем, помощники нам не нужны.
Чтобы прервать неприятную дискуссию в одностороннем порядке, Надя решила позвонить Фингаловой.
– Наденька, я на седьмом небе! – завопила та, едва услышав в трубке Надин голос. – Он приглашает меня на дачу! С ночевкой! То есть он решился, представляешь?!
– Ань, по-моему, на ночевку готов любой мужик. Причем с самого начала. Вся проблема только в том, когда мы согласимся и согласимся ли, – в духе собственной мамы принялась умничать Надя. – Или ты его долго уговаривала и наконец уломала?
Собственно, учитывая неординарность Фингаловой, последний вариант тоже вполне имел право на существование.
– Нет, что ты! Он вообще очень стеснительный. Костик сказал, что там очень красиво и романтично. Он считает, что у меня там создастся поэтическое настроение и я еще что-нибудь для него напишу. О сексе даже речи не было.
– То есть вы едете туда ваять вирши в честь Костика? – хрюкнула Надюша, давясь рвущимся на свободу смехом. – И никакого секса?
– Да ладно тебе, – игриво хихикнула Фингалова. – Он еще не знает, какой сюрприз я ему готовлю.
– Какой? – испугалась Надя. От Анны можно было ожидать чего угодно. Фингалова, конечно, была невыносимой, странной, но избавиться от чувства ответственности за маловменяемую подружку Наде никак не удавалось.
– Я ему отдамся! – взвыла Анька. Прозвучало это угрожающе и навеяло мысли о грядущем изнасиловании наивного Костика, едущего на дачу с целью всего лишь послушать стихи. Надежда была более чем уверена, что никакие стихи Костику сто лет не нужны, так как ради фингаловских творений совершенно необязательно было бы увозить рифмоплетку за город.
– Ну и замечательно. Не залети смотри, – напутствовала ее Надя.
– Я бы хотела выйти замуж летом, – очень последовательно отреагировала Анька. – Летом можно покататься на теплоходе, цветы дешевле и не простудишься у памятников. А то я всегда переживаю за невест, когда они в декольте на морозе мучаются.
– Лето только что закончилось. А что, тебе сделали предложение?
Хотелось хоть как-то осадить размечтавшуюся Аньку. Противный червячок зависти грыз Надюшу изнутри. Надо же, дура дурой, несет черт знает
