Размышляя, что если откажет сыну в просьбе, то будет виновником еще большей его скорби, он сказал:
– Я, дитя, исполню твое желание. Сейчас же велю приготовить лучших коней и снарядить приличную царю свиту.
Исполнив это, он позволил царевичу отправиться, куда он захочет, поручив его спутникам избегать всяких встреч и всячески развлекать его: на дороге устраивать хоры песенников и разнообразные зрелища, чтобы ум царевича, занявшись этим, отвлекался бы от всего другого.
Находясь однажды в пути, царский сын заметил по недосмотру слуг двух мужей, из которых один был изувечен, другой слеп. Увидев их, царевич, неприятно этим пораженный, сказал своим спутникам:
– Что это за люди? Что у них за неприятный вид? Они же, не находя возможным скрыть правду, сказали:
Это страдания, происходящие от немощности человеческого тела, свойственные человеку.
– И всем людям приходится подвергаться этому? – спросил царевич. Ему отвечали:
– Не всем, но тем, у коих здоровое тело сделается болезненным.
– А если не всем, – продолжал расспрашивать юноша, – то известно ли, кого постигнут такие ужасы, или этого нельзя определить и предвидеть?
– Кто из людей может знать свое будущее, – ответили они, – и кто может безошибочно судить о нем? Это выше человеческой природы и есть удел только одних бессмертных богов.
Тогда царевич перестал расспрашивать; виденное и слышанное им так расстроило его, что он совершенно изменился в лице.
Немного дней спустя Иоасаф на дороге опять встречает удрученного временем старика со сморщенным лицом, с ослабевшими коленями, согбенного, совершенно седого, беззубого, едва говорящего. Ужас охватил царевича. Велев привести его ближе, он начал расспрашивать о причине его необычайной наружности. Спутники же ему сказали:
– Он живет уже много лет; сила его постепенно уменьшалась, члены ослабевали, и ты видишь, до какого недуга дошел он теперь.
– А каков конец всему этому?
– Не что иное, как смерть завершит все это, – отвечали спрошиваемые.
– И всем людям предстоит то же самое, или и это только некоторым?
– Без сомнения, если только преждевременная смерть не избавит кого от подобных недугов, то невозможно с течением лет не дойти до такого состояния.
– В какие лета бывает это? И неизбежна ли смерть, нет ли средств миновать ее и не дойти до такого недуга? – спросил царский сын.
– Достигнув возраста 80, 100 лет, умирают, а иначе невозможно. Ибо смерть есть необходимость, с самого начала она сопровождает род человеческий, и избежать ее нельзя.
После всего виденного и слышанного умный и благоразумный юноша зарыдал от всего сердца и сказал:
– Не сладка эта жизнь, полна всякой скорби и печали, если все это так. И как может быть беззаботным тот, кто совсем не знает, когда ему следует ожидать смерти, которая
