граф, она находилась поблизости: в туалетной комнате или в спальне.
Я встала у окна, укрывшись за занавеской. Таким образом, я могла видеть все, что делается на улице, сама оставаясь невидимой.
Граф вышел из наших дверей и удалился.
Приблизительно около часа мы внимательно наблюдали за улицей, но улица была пуста.
Ночь прошла спокойно.
На другой день с Гертрудой на улице заговорил молодой человек, в котором она узнала вчерашнего спутника принца; Гертруда не откликнулась на его приставания и на все его вопросы отвечала молчанием.
В конце концов молодому человеку наскучило, и он ретировался.
Когда я узнала об этой встрече, меня охватил глубокий ужас; несомненно, принц начал розыски и будет продолжать их дальше. Я испугалась, что господин де Монсоро нынче вечером не придет к нам, а именно этой ночью я могу подвергнуться нападению. Я послала за ним Гертруду, и он тотчас же явился.
Я рассказала ему все и со слов Гертруды описала внешность незнакомца.
– Это Орильи, – сказал граф, – а что ему ответила Гертруда?
– Гертруда ничего не отвечала.
Господин де Монсоро призадумался.
– Она плохо сделала.
– Почему?
– Да потому, что нам нужно выиграть время.
– Время?
– Сегодня я все еще завишу от герцога Анжуйского; но пройдет две недели, десять, может быть, восемь дней – и герцог Анжуйский будет зависеть от меня. Сейчас нужно его обмануть и заставить ждать.
– Боже мой!
– Именно так. Надежда придаст ему терпения. Решительный отказ может толкнуть на отчаянный поступок.
– Сударь, напишите моему отцу! – воскликнула я. – Батюшка тотчас же прискачет в Париж и бросится к ногам короля. Король пожалеет старика.
– Это в зависимости от расположения духа, в котором окажется король, и от того, что будет в тот день в его интересах: иметь герцога своим другом или своим недругом. Кроме того, гонец раньше чем через шесть суток не доскачет до вашего отца, и барону потребуется еще шесть суток, чтобы доскакать до Парижа. За двенадцать суток герцог Анжуйский, если мы его не остановим, сделает все, что он может сделать.
– А как его остановить?
Господин де Монсоро промолчал. Я угадала его мысль и опустила глаза.
– Сударь, – сказала я после непродолжительного молчания. – Прикажите Гертруде, она выполнит все ваши распоряжения.
Неуловимая улыбка тенью прошла по губам господина де Монсоро, ведь я впервые обращалась к нему за покровительством.
Несколько минут он говорил с Гертрудой.
– Сударыня, – сказал он мне, – меня могут увидеть выходящим из вашего дома; до темноты остается всего лишь два или три часа; не позволите ли вы мне провести эти два-три часа в вашем обществе?
Господин де Монсоро ограничился просьбой, хотя имел право
