начала Закона, но до конца Закона, или пока Закон был в силе, грех имел силу. А когда нет Закона, невозможно совершиться преступлению.
(14) Но царствова смерть от Адама до Моисея и над несогрешившими по подобию преступления Адамова, иже есть образ будущаго. Моисеем Апостол называет Закон. Сие же находим и в Евангелии: Имут Моисеа и пророки (Лк. 16, 29). Так и божественный Апостол во Втором Послании к Коринфянам говорит: Но даже до днесь, внегда чтется Моисей, то есть Закон, покрывало на сердцы их лежит (2 Кор. 3, 15). Посему говорит: Царствова смерть от Адама до пришествия Спасителя, ибо тогда Закон принял конец. Сказано: Закон и пророцы до Иоанна прорекоша. От дний же Иоанна царствие небесное нудится, и нуждницы восхищают е (Мф. 11, 12–13). Но царствова смерть и над несогрешившими по подобию преступления Адамова. Ибо если и не нарушили оной заповеди, то отважились на другие беззакония. Адама же назвал Апостол прообразом Христа, ибо Его называет будущим на том основании, что как первый Адам, согрешив, подпал смертному приговору и прародителю последовал весь род, так Владыка Христос, исполнив всю правду, сокрушил владычество смерти и, первый воскресши из мертвых, все естество человеческое возведет в жизнь. И поскольку Адама назвал прообразом Христа, то показывает Его превосходство.
(15) Но не якоже прегрешение, тако и дар. А как же? Аще бо прегрешением единаго мнози умроша, множае паче благодать Божия и дар благодатию единаго человека Иисуса Христа во многих преизлишествова. «В наказании, – говорит Апостол, – Владыка Бог сохранил закон справедливости, и, когда Адам согрешил и предан был смерти, последовал за ним весь род; тем, конечно, справедливее сохраниться правде в Божием человеколюбии и воскресению Владыки Христа сделаться причастными всем людям». Владыку же Христа нарек здесь Апостол человеком, чтобы в точности показать в Нем первообраз Адамов, потому что как там от одного человека смерть, так и здесь одним человеком прекращение смерти.
(16) И не якоже единем согрешшим дарование, грех бо из единаго во осуждение, дар же от многих прегрешений во оправдание. Щедрость благодати, говорит апостол, превосходит устав правды. Ибо тогда согрешил один и весь род понес наказание, а теперь все люди нечестивы и беззаконны, но Бог не наказанию подверг их, а даровал им жизнь.
(17) Аще бо единаго прегрешением смерть царствова единем, множае паче избыток благодати и дар правды приемлюще, в жизни воцарятся единем Иисус Христом. Если преступление одного человека утвердило владычество смерти, то явно, что пожавшие преизобильные дары Божии будут победителями смерти и со Христом приобщатся негиблющего Царства и вечной жизни.
(18) Темже убо, якоже единаго прегрешением во вся человеки вниде осуждение: такожде и единаго оправданием во вся человеки вниде оправдание жизни. «Взирая на Адама, – говорит Апостол, – не сомневайтесь в сказанном мною. Ибо если то истинно, как и действительно истинно, и, когда преступил Адам заповедь, весь род принял на себя смертный приговор, то явно,
