еще не подозревая об этом.
– А как я узнаю об этом?
– Чувствуешь… что тебя подхватывает… они такие сильные, порой тебе кажется, что тебя растрясут на кусочки. А после, когда они тебя покидают, такую всю опустошенную… будто сосуд, которым воспользовались, а потом выбросили… Когда я была молодая, как вы, меня наполнял их свет… а сейчас они почти и не приходят совсем. Но ты не можешь забыть, моя милая, не можешь это забыть – никогда.
Она опять погладила мою руку и глубоко вздохнула, а я почувствовала, что слезы жгут мне глаза.
– Но если они к вам не приходят… – отважилась я спросить.
Миссис Визи ответила мне не сразу. По другую сторону изгороди девочки-найденыши собирались во дворе по двое, по трое и по четверо, прыгали через веревочку; казалось, это те же самые девочки, на которых мы с Энни смотрели десять лет тому назад.
– Нам надо помогать людям верить, – сказала наконец миссис Визи, – таким, как ваша бедная маменька. В Лондоне не найдется ни одного медиума, кто бы не притворялся время от времени, и как же это может быть дурно, если приносит утешение тем, кто горюет?
– А… те, кто приходит на ваши сеансы, должны платить деньги?
– Боже упаси, конечно нет, моя милая; мы проводим небольшой сбор потом, и те, кто может себе это позволить, дают – кто сколько может. Но никого, кто в нас нуждается, мы не отвергаем.
Мы помолчали. После паузы я спросила:
– Миссис Визи, а вы сами когда-нибудь видели духа?
– Нет, моя милая, этими моими глазами – никогда. Мой дар не повел меня по этому пути. Но вы знаете, моя милая, в вас есть что-то такое… Я бы вовсе не удивилась, если бы вы оказались избранной.
– Но я вовсе не хочу быть избранной, – сказала я. – Я только хочу, чтобы маменька снова была счастливой.
– Это и есть признак истинного дара, моя милая, не желать этого. А раз уж мы говорим о вашей маменьке, почему бы вам не привести ее к нам на собрание завтра?
– Маменька не выходила из дому уже много лет, – объяснила я. – Но мне самой очень хотелось бы прийти к вам, если можно.
Вот почему на следующий вечер, в половине седьмого, я вышла из дому, сказав маменьке, что у меня болит голова и мне нужно выйти погулять. Она уже снова погрузилась в темную пустоту своего горя, но я не могла рискнуть снова вызывать дух Элмы, пока не увижу, как миссис Визи проводит свои сеансы. Шла первая неделя июня, было совсем светло, но в воздухе уже ощущался вечерний холодок. Дверь в помещение Общества была открыта, я поднялась по узкой лестнице, как объяснила мне накануне миссис Визи, и вошла в полутемную комнату с деревянными панелями по стенам, где занавеси были уже задернуты. Единственным предметом обстановки здесь был большой круглый стол, за которым расположилось примерно с полдюжины человек, в том числе и миссис Визи, которая сидела спиной к камину, где не очень жарко горел уголь. Она тепло поздоровалась со мной, представила меня своему кружку и пригласила сесть
