только ощущаю.
– Это твоя душа говорит со мной?
– Да, это Душа. И она видит твою Душу. Я узнал и Душу Сарафанова.
– Какая она? Мне это важно.
– Там много пятен.
– Она грязная?
– Нет. Просто много темных пятен. Их можно очистить, если он осознает свои мысли и поступки.
– А как это делается? Подскажи, пожалуйста, а то ведь он наверно не знает.
– Человек сам себе учитель. Просто он должен советоваться с собственной Душой, спрашивать у нее прав он или нет. Создатель наделил каждую Душу пониманием того, что такое Совесть.
– Это трудно – жить по совести?
– Не легко. Но человек призван так жить, и он должен осознать это. Тогда не будет пятен на Душе.
– А если не осознает, он попадёт в Ад?
– Я этого не знаю. Мне кажется, он сольется с шумом. Его Душу никто не увидит и не различит в пространстве. И он не получит обратного Адреса.
– И любой вопрос к нему останется без ответа?
– Да.
– Интересно!..
– Владимир, а можно я спрошу про свою Душу, какая она?
– На ней одно пятно. Оно у вас общее с Сарафановым. Но у тебя чуть светлее.
– А что они означают, если общие? Муж и жена – одна сатана?
– Ты сама знаешь, что оно значит.
– Догадываюсь. Это… аборт?
– Да.
– Сашок тогда настоял… Извини, Володя, еще один дурацкий, наверно, вопрос: ты Ленина там не видел?
– Здесь я его не видел. Потому, что не думал о нем, а может быть потому, что он не похоронен.
– Но ведь тебя тоже… не хоронили…
– Крематорий я заказывал сам. Давно. Извини, Нина, меня ждут.
– Владимир, а можно я опубликую нашу беседу? И как подтвердить, что она была?… Что я её не выдумала?
– Беседа с Душой не требует подтверждения. Всяк, имеющий Душу, знает это.
Глава 7.
Голубое пространство сгустилось и подтолкнуло Волгаря вперед – туда, где светился образ давнего задушевного приятеля, отца Павла, которого Волгарь поминал во многих спорах с другими священнослужителями или часто и с удовольствием просто вспоминал встречи с ним.
…Павел не знал другой стези, кроме служения церкви. Он вырос в монастыре при сестрах – послушницах, принятый туда в младенчестве, как сирота. Когда Мологский женский монастырь вместе с древним городом Молога пошел под воды рукотворного Рыбинского моря, сестры пошли «помиру», а Павла – чистую душу – вместе с другими молодцами из Мологи отправили в ремесленное училище учить строительному делу. Всего год он держал топор в руках, да такие же «мастера», как он, подбили сигануть на войну. Ночью пробрались на баржу, уходившую из Рыбинска под Сталинград. Голодные, под брезентом, укрывавшим груз, доплыли до Костромы. Там их сняла охрана, неделю мурыжили в военной комендатуре, потом с обратной баржой отправили в тот
