Уиттерса, но ко мне это не имеет отношения, – ровным голосом ответил ее враг.
– Он ушел, потому что вы его вызвали! – Франческа слышала, что голос ее поднялся до опасной черты, за которой начинается крик, и мысленно призвала себя к спокойствию. – До того как принесли вашу записку с гербовой печатью, он хотел помочь мне. И тут он внезапно исчезает и мчится к вам по первому вашему щелчку, а мое дело бросает, не посчитав нужным даже объясниться!
– И вновь вынужден повторить, – сказал де Лейси, – ваше неудовольствие должно быть адресовано Уиттерсу, если он так плохо с вами поступил.
– Нет! – воскликнула Франческа в ответ, взмахнув рукой. – Это мне не поможет. Я знаю, что теперь мне его не заполучить, поскольку вы переманили его своей знатностью и деньгами. Но я хочу, чтобы вы знали, что вы в долгу – не передо мной, но перед маленькой девочкой, которая из-за вас утратила надежду на счастье.
– Мадам, – начал Эдвард, но Франческу уже понесло.
– Вы снимаете с себя всю ответственность, – тыча в него пальцем, возмущалась она, – но из-за ваших манипуляций с моим стряпчим страдает ребенок! Моей племяннице не дают видеться со мной, поступая противозаконно, а теперь ее еще и увезли неизвестно куда! Она живет на милости бессердечной и, возможно, жестокой женщины, и я буду вынуждена потратить драгоценные дни и, может, недели на поиски иного солиситора, а теперь еще и детектива, который взялся бы ее разыскать!
– Я отправил Уиттерсу записку с просьбой заехать ко мне, когда он сочтет это удобным для себя, – сказал Эдвард де Лейси так же спокойно, как и раньше. Вот это его спокойствие и выводило Франческу из себя больше всего. – Каким образом он распорядился своим временем, чтобы встретиться со мной, я не знаю. Почему он вам отказал, я не знаю. Я, разумеется, не собирался нанимать его, не встретившись с ним лично, поскольку он вполне мог и не подойти для решения тех задач, которые я перед ним поставил.
Франческа прищурилась.
– Но он вам подошел? – тихо спросила она.
Он смотрел на нее по-прежнему невозмутимо холодно.
– Это вас не касается.
Франческа почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она медленно пошла к нему и остановилась в нескольких шагах.
– Как вы смеете? – прошептала она. – Я… Теперь я вынуждена настаивать на том, чтобы вы мне помогли.
У этого мужчины хватило наглости улыбнуться. Улыбка была сухой и невыразительной, лишь в глазах промелькнула искра, что указывало на то, что эта улыбка все же не была фальшивой.
– Вынуждены настаивать?
– А как по-другому? – в гневе воскликнула она. – Вы украли моего солиситора!
– На самом деле этот солиситор был не вполне вашим, не так ли?
– Он согласился взяться за мое дело!
– И очевидно, передумал.
– Из-за вас!
– Так ли? – Он несколько раз качнулся на каблуках, а потом вдруг резко наклонился
